|
А оно еще как пустилось… Можете мне поверить. И так как я продолжаю молчать, она добавляет: — Мы уже много лет вместе, Марк, и ждали, как мне казалось, именно этого момента — окончания учебы и получения дипломов — и теперь мы можем, наконец, официально подтвердить наши отношения. Тем более, — игриво шепчет мне на ухо, — я просто мечтаю о том моменте, когда стану называться фрау Штальбергер… Согласись, это звучит получше, чем Вероника Фолькерт! Никогда не любила свою фамилию.
Знаю с точностью до дня, сколько лет мы с Вероникой вместе (почти шесть без нескольких месяцев) и за что Вероника ненавидит свою девичью фамилию я знаю тоже: это фамилия отчима, с которым она никогда не ладила — но вот чего я не знаю, да и не понимаю вовсе, так это маниакального увлечения Вероники мной. Это началось еще в детском возрасте, когда нам с подругой было по девять лет и мы сдружились на фоне дружбы наших родителей: наш сосед, Густав Фолькерт, до этого претерпевший мучительный бракоразводный процесс, вдруг вновь связал себя узами брака, приведя в дом новую жену с девятилетней дочерью, Вероникой; и так как мы мало того, что жили на одной улице в Эрленштегене, так еще оба наших отца работали в Нордклинике, в одной из городских больниц Нюрнберга, то наша с ней дружба была практически также неизбежна, как неизбежен морской прилив в полнолуние… Вот только тот девятилетний мальчик и представить себе не мог, что совместные просмотры мультфильмов и бесконечное поедание мороженого с шоколадной стружкой может вылиться в свадебные колокола и в «пока смерть не разлучит вас»! От подобной перспективы — а мне приходилось об этом задумываться, уж поверьте — меня всегда пробирала дрожь — и вот момент истины настал… — А, по-моему, очень даже неплохая фамилия! — шутливо произношу я, тщательно скрывая нервозность за маской напускного веселья. Вероника смотрит с укором, с вполне заслуженным укором, понимаю я, но все во мне противится разговору о гипотетической свадьбе. — Ты не хочешь на мне жениться? — сражает она меня прямым вопросом, и даже руки складывает на своей полуобнаженной груди. Я мысленно стону, представляя себя тем самым куром, попавшим в ощупь… — Конечно, хочу, — отвечаю с вымученной улыбкой, и она это видит. Обида двумя красными пятнами выступает на ее щеках… Какой же я все-таки болван. — Нет, не хочешь, — констатирует она с уверенностью. — Но почему, вот этого я действительно не понимаю? — голос почти дрожит от обиды. — Послушай, Ника, — беру ее за плечи и слегка сжимаю, — я не то, чтобы не хочу нашей свадьбы, милая, просто мы едва успели получить дипломы… не следует ли сначала хоть немного втянуться в работу, пообвыкнуться на новом месте и вообще… — Мы вполне могли бы сделать все это и после свадьбы, — вполне заслуженно укоряет меня моя девушка. — Я думала, мы оба именно этого и хотели: закончить учебу и пожениться! Разве не этого все от нас и ждут? Ох, жутко не люблю ссориться, особенно с Вероникой, но сейчас во мне что-то щелкает… — Мы не обязаны делать то, чего от нас, якобы, ждут, Ника! — возмущенно кидаю я. — Это наша жизнь, и мы может поступать так, как будет лучше для нас самих… — Быть твоей женой, Марк — это и есть то лучшее, о чем я могла бы только мечтать, — обиженно парирует Вероника. — Но у тебя, похоже, другие мечты… — Послушай, — теперь я увещеваю ее, словно неразумного ребенка, — ничего ужасного не случится, если не ты первая с курса выскочишь замуж… Она позволяет себя поцеловать, а потом смысл моих слов доходит до нее, и Вероника гневно отшатывается прочь: — По-твоему, я только поэтому и завела весь этот разговор? — кричит она возмущенно. |
