– Открывай! – прорычал он, надеясь от всего сердца, что напуганные соседи по площадке не станут высовываться. Краем глаза он увидел, что одна из дверей позади него слегка приоткрылась, но это его уже не занимало: он услышал, как стали открывать ту дверь, которая была перед ним. Неужели решили сдаться?

Открыл молодой светловолосый человек в синей рубашке. Свет изнутри упал на лицо Тома, молодой человек вздрогнул от неожиданности, и рука его потянулась к заднему карману брюк. Том сделал шаг вперед.

– Вы окружены! – крикнул он. – Можете прыгать с крыши, внизу вас все равно выловят. Где парень?

Человек в коричневом пиджаке стоял посреди комнаты и с раскрытым от изумления ртом смотрел на Тома. Потом, сделав нетерпеливый жест, стал что‑то говорить третьему – широкоплечему мужчине с каштановыми волосами, у которого рукава рубашки были закатаны до локтя. Тот, что в синей рубашке, попытался захлопнуть ногой дверь, но она висела на одной петле и не закрылась. Тогда он метнулся в соседнюю комнату, окно которой выходило на проезжую магистраль. В помещении, где оказался Том, стоял лишь большой овальный стол, верхний свет был потушен, и комната освещалась только торшером.

Несколько секунд царила полная неразбериха, и у Тома даже промелькнула мысль, не стоит ли уносить ноги, пока цел, – убегая, они вполне могли его подстрелить. Может, зря он запретил Петеру звонить в полицию? Используя свой, вероятно, последний шанс, он выкрикнул по‑английски:

– Бегите, пока не поздно!

Блондин что‑то быстро сказал человеку с закатанными рукавами, передал револьвер сообщнику и скользнул в ту комнату, что справа. Оттуда послышался глухой стук упавшего чемодана. Том опасался, что если кинется искать Фрэнка, то может получить пулю в спину, и продолжал держать под прицелом черноволосого, у которого тоже теперь было оружие.

– Что тут происходит? – раздался голос за спиной Тома. На пороге квартиры стоял, по всей видимости, сосед по площадке, он был в шлепанцах, с широко раскрытыми от страха глазами.

– Убирайся отсюда! – крикнул ему темноволосый, и тот мгновенно исчез. В этот момент из соседней комнаты выбежал третий, сорвал со стула пиджак и с криком «Уходим!» кинулся в помещение направо, столкнувшись с блондином, державшим чемодан.

У Тома мелькнула мысль, не увидели ли киднепперы внизу полицейских, что после выстрелов было вполне вероятно, но потом решил, что дело не в этом – просто они запаниковали. Оба киднеппера проскочили мимо него, направляясь на крышу. Либо они заранее открыли чердачный выход, либо у них имелся от него ключ. Том знал, что в подобных домах не было поэтажных пожарных лестниц – выбраться можно было только через крышу. Последним, едва не сбив Тома с ног, выскочил коренастый мужчина с коричневым чемоданом. Спотыкаясь и скользя, он тоже стал взбегать по железной лестнице, ведущей на крышу.

Том прикрыл входную дверь – насколько это было возможно, потому что от косяка откололся кусок дерева, – и, держа перед собой револьвер, двинулся в соседнее помещение. Оно оказалось кухней. Фрэнк лежал на полу. Руки и ноги его были связаны, рот завязан полотенцем. Он терся головой об одеяло, чтобы освободиться от тряпицы.

– Эй, Фрэнк! – произнес Том и развязал полотенце со рта мальчика.

Тот не откликался. То ли от большой дозы снотворного, то ли от других наркотических веществ изо рта у него бежала слюна, а взгляд был бессмысленным. Чертыхнувшись, Том стал оглядываться в поисках ножа. Он нашел один в ящике кухонного стола, но тот оказался безнадежно тупым, тогда он схватил столовый нож, лежавший рядом с пустыми банками из‑под кока‑колы.

– Потерпи минутку, сейчас я тебя развяжу, – пробормотал Том и принялся пилить веревку на его запястьях. Веревка была толстой, но тугой узел выглядел еще безнадежнее.