Они перешли в крытый ангар, где в подогретой воде резервуара обитали крокодилы. Смотря на них с перекинутого через резервуар мостика, Том заметил, что тела некоторых из них носили следы укусов своих сородичей. Правда, в тот момент они все находились в состоянии полудремы. Казалось, что крокодильи морды кровожадно усмехаются.

– Может, хватит? – спросил Том. – Я бы уже не прочь двинуть к станции.

Они вышли из павильона с земноводными и пешком направились к вокзалу.

– Послушай, Фрэнк, – твердо сказал Том, – через день тебе придется принять решение. Возвращайся‑ка ты домой, а?

Тому хотелось покинуть станцию как можно быстрее: здесь всегда ошивалось столько подозрительных людей – проститутки, педерасты, сутенеры, скупщики краденого, наркоманы... Тут могло произойти все что угодно.

– Пожалуй, поеду в Рим, – нерешительно проговорил Фрэнк.

– Не надо в Рим, туда ты еще успеешь. Ты ведь там бывал?

– Два раза, да и то в детстве.

– Поезжай домой, наладь отношения с родными, объяснись с Терезой. В Рим до холодов ты еще успеешь. Сегодня всего лишь двадцать шестое августа.

Не прошло и получаса после того, как, вернувшись, они разошлись по комнатам, у Тома зазвонил телефон; он услышал голос Фрэнка:

– Я заказал билет до Нью‑Йорка на понедельник. Рейс в одиннадцать сорок, на самолете «Эр Франс» долечу до Дюссельдорфа, оттуда «Люфтганзой» в Нью‑Йорк.

– Вот и прекрасно, Бен! – с чувством воскликнул Том.

– Придется одолжить у вас еще немного денег. На билет у меня хватает, но больше почти ничего не останется.

– Конечно, я тебе одолжу, – успокоил его Том, хотя при этом испытал некоторое удивление: пять тысяч франков, которые он уже дал Фрэнку, составляли в долларах немало – целую тысячу. Зачем Фрэнку еще какие‑то деньги, если он решился ехать прямо в Штаты? Или он настолько привык иметь при себе большие суммы, что без таковых чувствовал себя неуютно? А может, деньги, полученные от Тома, были важны для Фрэнка, потому что служили подтверждением привязанности к нему Тома?

Вечером они отправились в кино, но не дождались конца фильма и вышли. Поскольку было уже около полуночи, а поужинать они не успели, то направились в пивной зал всего в двух шагах от кинотеатра На длинных столах возле бочонков стояло штук восемь наполненных до половины кружек. У немцев принято наполнять пивную кружку в несколько приемов, и такой метод Том одобрял. Они с Фрэнком взяли себе еду у стойки, где кроме домашних супов подавались ростбифы, ветчина, бараньи отбивные, капуста, жареный и вареный картофель, а также сортов двенадцать хлеба, а затем нашли свободный столик.

– Вы правы насчет Терезы, – начал Фрэнк. – Я должен с ней объясниться. – Он нервно сглотнул, забыв о еде. – Нужно знать, нравлюсь я ей или нет. А тут еще мой возраст... Подумать только – мне еще целых пять лет учиться в колледже!

Том понял, что причина возмущения Фрэнка системой образования была все та же – Тереза.

– Она не такая, как другие девушки, – продолжал Фрэнк. – Даже не знаю, как это объяснить на словах. Она не дурочка, и она очень уверена в себе. Иногда это меня даже пугает, потому что мне‑то, пожалуй, как раз такой уверенности недостает. Может, когда‑нибудь вы с ней познакомитесь. Я бы очень этого хотел.

– И я тоже, – отозвался Том. – Ешь, пока не остыло.

Том понимал, что, скорее всего, никогда не увидит эту его Терезу, но мальчику так этого хотелось...

А что еще, кроме надежды, пусть самой несбыточной, требуется человеку, чтобы идти по жизни?

Человеческое эго, его мораль, его душевные силы – все то, что принято туманно называть «будущим», – разве все это не зависит в конечном счете от кого‑то другого? Очень немногие могут добиться всего в одиночку.