Фрэнк пробился сквозь густую толпу и снова встал рядом с Томом.

– Смотрите, мне от вашего блейзера пуговицу оторвали, – сказал он. – Я нагнулся, хотел подобрать, но меня чуть не растоптали.

– Не переживай! Вот твое пиво! – крикнул ему Том.

– Невероятно! – продолжал Фрэнк, отпивая из пенящейся кружки. – Здесь ни одной девушки, а им всем, похоже, здорово весело.

– Чего ты так быстро вернулся?

– Там двое стали препираться, первый что‑то сказал, но я его не понял.

Отлично представляя, о чем и о ком шла речь, Том сказал:

– А ты бы попросил его повторить то же самое по‑английски.

– Он так и сделал, только я все равно не понял.

Двое мужчин позади Фрэнка не спускали с него глаз. Фрэнк пытался рассказать Тому, что сегодня здесь празднуется чей‑то день рождения, поэтому столько цветных шаров, но кругом стоял такой гвалт, что слов не было слышно. В принципе здесь вполне можно было обойтись без разговоров – стоимость услуг всем была известна, и, следовательно, заинтересованным лицам оставалось лишь обменяться адресами или просто уйти вместе. Фрэнк признался, что танцевать ему больше не хочется, и они покинули гостеприимное заведение.

Воскресным утром Том проспал до десяти. Он заказал завтрак в номер и затем позвонил Фрэнку. Никто не подошел. Ушел на прогулку?

Том пожал плечами. Сделал ли он это намеренно – чтобы убедить себя, что судьба Фрэнка ему безразлична? Что, если на улице его остановил полицейский и теперь просит предъявить документы? Видимо, незаметно для самого себя Том успел сильно привязаться к этому мальчонке. Пора этому положить конец. Хотя в любом случае завтра это произойдет само собой, ведь завтра Фрэнк улетает в Нью‑Йорк. Том раздраженно скомкал пустую пачку из‑под сигарет, бросил ее издали в мусорную корзину, но промахнулся и должен был встать, чтобы поднять ее с пола.

В дверь постучали – легко, одними кончиками пальцев, так, как обычно стучал он сам. Том открыл дверь. Держа в руках пластиковый пакет с фруктами, на пороге стоял Фрэнк.

– Я прогулялся немного. Внизу узнал, что вы заказали завтрак. Я их спрашивал по‑немецки. Правда, здорово?

Полдень их застал в районе Кройцберга. В скоростном вагончике, двигавшемся в направлении Ванзее, они пили пиво. Фрэнк закусывал «булеттой» – длинной большой котлетой, которую немцы обычно едят с пивом, макая в горчицу. Стоявший рядом с ними турок закусывал бутербродом. Он был голый до пояса, в коротких, словно порванных собаками шортах, из которых вываливалось волосатое пузо. На ногах были грязные сандалии.

Фрэнк оглядел его с ног до головы и глубокомысленно изрек:

– Берлин мне кажется очень большим, и народ здесь не толпится.

У Тома тут же возникла идея насчет второй половины дня – они съездят в знаменитый Грюнвальдский лес, но до этого завернут к Глайникер Брюкке.

– Я всегда буду помнить этот день, – проговорил вдруг Фрэнк. – Наш последний день вместе.

Тому странно было слышать такие слова от Фрэнка, скорее их могла бы произнести влюбленная женщина. Да‑а, вряд ли родные Фрэнка, в особенности его мать, будут в восторге, если Тому вздумается навестить мальчика во время своего октябрьского визита в Штаты.