– Дикость какая-то.

– Что поделать. Зажиточная семья всегда в центре внимания, а тут еще слухи, истории из прошлого…

Доктор Милош потер переносицу.

– Если вся эта травля на пустом месте, остается пожалеть Гордану и ее семью, – сказала Яна.

– Конечно, на пустом! Ты еще сомневаешься? Разумеется, Мария изрядно подпортила будущее своим потомкам, но она, ясное дело, об этом не думала – жила, как живется. – Доктор Милош взглянул на часы. – Дорогая моя, мне пора.

– Извините, задерживаю вас, – спохватилась Яна.

– Ничего, Яночка. Надеюсь, теперь ты успокоишься и поймешь, что это самый обычный дом – бояться тут нечего. Я рассказал все, что знал сам.

Когда доктор Милош ушел, Яна вымыла посуду и поднялась к Гордане, спросить, что она хочет на ужин. Самой есть не хотелось – желудок все еще был полон.

В последнее время Гордана почти никогда не ужинала, только пила травяной чай с печеньем или домашним пирогом. Яна заглянула к ней в спальню. Там было темно, ночник не горел. Но в луче свете, который протянулся из коридора, Яна увидела, что Гордана стоит возле окна.

– Гордана? – спросила она, одновременно протянув руку к выключателю.

Женщина не ответила, даже не шелохнулась, словно и не слышала. Электрический свет залил комнату, и взгляд Яны упал на отражение Горданы.

На одно короткое мгновение девушке показалось, что силуэт, отраженный в окне, – вовсе не ее престарелая родственница. То существо, что смотрело на нее из мрака, было выше ростом. Миг – и наваждение пропало.

– Я пришла спросить, что вы хотите на ужин.

Женщина медленно обернулась к ней и некоторое время смотрела, не узнавая.

– Зачем ты меня звала?

– Хотела спросить насчет ужина, – терпеливо проговорила Яна.

Гордана вдруг раздвинула губы в улыбке – вышла жутковатая гримаса, и засмеялась сухим безрадостным смехом.

– О каком ужине ты говоришь, деточка? Я сама – давно уж еда. Меня пожирают изнутри, понимаешь?

– Вы не должны сдаваться, – проговорила Яна, понимая, что несет банальщину, но не зная, что еще сказать.

Гордана подалась к ней, схватила за руки так, что стало больно.

– Уезжай отсюда, пока не поздно. Пока мне хватает сил… – Она смотрела девушке в глаза и говорила быстрым, горячечным шепотом. – Этот дом не для тебя! Тут опасно. Чего ты хотела? Денег? Деньги мои тебе нужны?

– Перестаньте! – возмутилась Яна. – Как можно такое говорить?

– Езжай обратно! Не нужна ты тут. От того, что ты около меня, все только хуже! Скоро я не смогу это удержать!

Яна хотела вырваться, но не смогла. Источенное болезнью тело Горданы налилось непонятно откуда взявшейся силой, и она сжимала запястья девушки так, что, наверное, останутся синяки.

– Мне больно! Не понимаю, зачем вы так? Сами же меня позвали!

– Дура была! Слабость проявила!

– Что теперь мне…

Гордана отпустила ее руки так же внезапно, как и схватила. Не просто отпустила – отбросила от себя.

– Извини, – отвернувшись от Яны, она побрела к кровати. Говорила теперь тихо, хрипловато. – Нашло что-то. Иди к себе, я ужинать не стану.

Обескураженная Яна, не говоря ни слова, вышла из комнаты. К перепадам настроения Горданы она уже привыкла, но чтобы та гнала ее, как дворняжку приблудную, – такое произошло впервые.

Она почти каждый день созванивалась с матерью по скайпу, а вот с подругами поговорить получалось куда реже.