Ох, блин, как же не хочется наяву увидеть то, что до сего момента считал просто историей, пусть и героической! Очень не хочется, практически до безумия. Поскольку – страшно… не, реально: просто по-человечески страшно! Даже с учетом того, что на одной войне я уже побывал.

Идти и на самом деле пришлось недалеко, от силы километр. Правда, по лесу, отнюдь не походящему на городской парк. Повезло, что у меня на ногах оказались кроссовки, а у Гурского – более-менее нормальные летние туфли. А то ведь в шлепанцах по такой местности особенно не побегаешь: или ногу распорешь, или обувь потеряешь. А босиком, да по лесу, даже летнему – это, знаете ли, то еще удовольствие.

То, что мы близки к цели нашего недолгого путешествия, первым, как ни странно, понял именно поручик: внезапно остановившись, Гурский принюхался и негромко сообщил:

– Виталий, по-моему, газолином пахнет? И дымом? Там определенно что-то горит.

– Угу, – согласился я. – Только не газолином, а самым настоящим бензином. И горит тоже, причем весьма сильно. Вон там, где кусты пореже, просвет заметен, видишь? Похоже, дорога или просека. Ладно, ты пока посиди, я схожу гляну.

О том, что именно там горит, я предпочел пока не думать и с поручиком не обсуждать: уж больно мне запах не понравился. Очень не понравился, знаете ли…

– Может, все же я? – воспротивился поручик. – Я все-таки боевой офицер, ветеран, а ты, прости, просто доктор.

Хмыкнув – смотри-ка, меня, простого «фершала», уже в доктора произвели. Можно сказать, через звание прыгнул. Приятно, конечно, но… – я покачал головой:

– Коля, лучше я. Подозреваю, сейчас твоих ветеранских умений не потребуется. А ты за окрестностями пригляди, мало ли.

– Думаешь? – серьезно спросил Гурский.

– Уверен, – невесело кивнул я. – Девяносто из ста, что мы на войне. И, увы, догадываюсь, на какой. Так что будь внимателен.

– Жаль, оружия нет, даже револьвера. Впрочем, ступай, вероятно, ты прав.

Согласно кивнув головой, я двинулся вперед, делая небольшой крюк, чтобы не ломиться напрямик через заросли. Когда до дороги – а теперь уже было ясно, что впереди именно дорога, – оставалось метров пять, я пригнулся, преодолев остаток расстояния по-пластунски. Не особо умело, конечно, да и футболку с джинсами о траву изгваздал, но береженого, как известно…

Осторожно разведя в стороны ветки и стараясь особенно не высовываться, я огляделся. Ну да, именно дорога – самая обычная грунтовка, не особенно сильно и накатанная. А вот на ней… на ней все, увы, оказалось примерно так, как я и предполагал. Метрах в двадцати косо стояла, съехав правыми колесами на обочину, самая натуральная полуторка, «ГАЗ-АА», та самая, которая в девичестве «Форд». Причем еще довоенного выпуска, с металлической кабиной и нормальными дверями. Ага, вот именно что «довоенного»!

Выглядел грузовичок, правда, не очень: стекла разбиты, тонкий металл крыши и капота изодран пулями, борта кузова тоже зияют свежими пробоинами. Из-под задравшейся боковой створки капота – вроде так она называется? – струится сизый дымок от простреленного двигателя; разбитые фары отблескивают на солнечном свете сколами стекла. Правая дверца распахнута, и из кабины свешивается, зацепившись за что-то рукавом, труп в военной форме РККА – отчетливо видны петлицы на потемневшей от крови гимнастерке. Уткнувшийся в руль водитель тоже мертв, хоть я и вижу лишь коротко остриженный затылок: остатки лобового стекла обильно забрызганы алым. Наверное, именно так и выглядит результат атаки самолета на замеченную пилотом одинокую машину.