Согласовывать пришлось в одном здании, подписывать утверждение в другом, а печать на подпись ставить в третьем и всё в разных концах. Два дня мотался, как чумной, так как там одного человека не оказалось на месте, поскольку он уехал в другое здание, а в другом не было в этот момент женщины, у которой в сейфе печать. Нашёл её, так ушёл её начальник и тоже, оказывается, поехал в другое здание на совещание, а без его разрешения она не могла ставить печати. Ну настоящий цирк. Потом я вспомнил, что не отметил сразу своё командировочное удостоверение, и пришлось проделывать почти ту же процедуру с подписью и печатью вторично.

Вообще чёрте что происходит. Кто-то переезжает в другое здание, другие уже переехали и ничего не могут найти среди сваленных в углу документов. Одни ожидают сокращения и ничего не хотят решать, более счастливо устроившиеся думают, что их повысят, и тоже боятся принимать пока решения.

— Но ведь это сейчас в период реорганизации, а потом должно всё нормализоваться, — попыталась не согласиться Настенька. — Штаты ведь действительно были раздуты. Сократят лишних, и будет легче работать.

— О чём ты говоришь, девочка Настенька? — возмутился Володя. — Ты знаешь, что, например, делается в нашем институте сегодня? Доктор наук, профессор, заведующий серьёзной научной лабораторией, каждая минута рабочего времени которого стоит больших денег государству и, что ещё важнее, очень ценна для науки, вместо того, чтобы всё внимание, все свои знания направлять на решение научных проблем, занимается чуть ли не ежеминутно поисками канцелярских кнопок и скрепок, доставанием дефицитной копировальной бумаги для пишущей машинки и чуть ли не вопросами уборки помещений в лаборатории. А почему? Да потому, что постоянно сокращают штаты и в основном за счёт обслуживающего персонала. Какова же отдача от этого высокооплачиваемого учёного?

А знаешь, что у нас в главке делается? Я только что оттуда. Главный специалист, который нас курирует, должен был дать нам своё заключение на двух страничках. Но поскольку машинистку уже сократили, то он сел печатать на машинке сам. Нужно видеть, что это была за работа, когда его каждую минуту отрывал телефон или вызывали к шефу. Две странички он мне вчера целый день печатал, а сегодня полдня согласовывал.

Хорошо, что я приезжаю в Москву к себе домой и командировка вся, кроме проезда, за мой счёт, так что я могу ждать любое количество времени. Остальным командированным в столицу более пяти дней задерживаться в Москве не разрешается, а с такими темпами решений вопросов сделать что-то в несколько дней просто невозможно.

Я понимаю, что американские учёные тоже сами печатают на машинке или на компьютере, но у них достаточно много клерков, чтобы не бегать самим по кабинетам и не заниматься мелочёвкой. Им платят только за продукцию мозга, то есть за мысли.

Настенька пересела с дивана в кресло, посадив себе на колени большую белую собаку, сделанную из чего-то нежного как пух, подула ей на голову, распуская воздухом шерстинки, и спросила:

— Так кто же тогда и для чего придумал этот ваш Госагропром, если от него не будет пользы?

Володя рассмеялся: — Слушай, я расскажу тебе новый анекдот по этому поводу. Встречаются в Европе в одном из фешенебельных ресторанов три американских разведчика и делятся впечатлениями о том, кто что сумел сделать. Один говорит:

— Я в Африке президента ухлопал, теперь полгода нового выбирать будут.

Другой сообщает: — А я километровый мост через реку Ганг взорвал — года два будут восстанавливать.

Третий скромно так говорит: — Зачем же взрывать да убивать? Негуманно как-то. Я в Советском Союзе Госагропром создал. Лет двадцать разбираться будут со своим сельским хозяйством.

Шутка, а доля правды в этом есть.