Такая уж философия была у Настеньки, и отказываться от неё она никак не хотела, хотя и понимала всю её идеалистичность. Споря на эту тему сначала в школе, а теперь в институте, она не раз слышала, да и сама не могла не знать, что как ты ни воспитывай детей в детском саду и в школе, сея в их душах светлое и доброе, но родители детей, их знакомые и друзья часто оказывают на них более сильное воздействие дурными советами жить для себя, думать в первую очередь о себе, плевать на общество.

Слушая подобные высказывания, Настенька соглашалась с тем, что это имеет место в жизни, но при этом твёрдо заявляла:

— Да это так бывает, но если мы тоже сломаемся и тоже будем учить плохому, если сами будем поступать так же плохо, то что же станет с миром?

— А тебе какое дело до мира? — спрашивали подруги.

— Странно, — поражалась Настенька, — просто странно. Если нет дела до мира, то зачем жить? Мы же не улитки — ползать в своё удовольствие? У нас головы на плечах, а не кубышки для денег. Мы люди и потому должны, обязаны по велению природы преобразовывать мир, причём в лучшую сторону. Таково наше предназначение на земле. Видишь что-то рядом плохо — твоё это дело исправить, улучшить. А ходить с умной головой ни для чего или только набивать желудок — это ужасное кощунство над природой, тогда это ошибка, что ты родился. Лучше вовсе не появляться на свет. А раз уж живёшь, должен быть действительно человеком.

Но тут рассуждение своё Настенька неожиданно прерывала, заметив, что сама сказала ненавистное слово «должен».

Нет, не должен, а что тогда? Кто спрашивал, когда рожал нас? Никто. А вот родились и сразу, пожалуйста, тебе указания: «Человек должен. Человек обязан».

А с другой стороны. Берём мы, например, щенка. Кормим его, ласкаем, бережом от опасностей и вырастает он в огромного пса. Теперь он сам понимает, что сильный и сам начинает нас охранять, догадываясь, что это его обязанность, его благодарность за то, что вырастили.

Взяли маленького жеребца, помогли стать на ноги, поили, холили, по шёрстке гладили и вот, смотришь, он нас уже возит и радуется.

Чем же человек отличается в этом смысле? Он такая же часть природы и подчиняется тем же законам.

Явился человек на свет. Сколько людей за ним ухаживают. Не только же мать, отец, бабушки да тётушки и другие родственники. А врачи, воспитатели, учителя, пахари, пекари, швеи, сапожники — тысячи специалистов что-то делают для малыша, чем-то радуют. И получается так, что когда он вырастет, то нужно всем долги отдавать за то, что вынянчили, одели, обули, человеком вырастили. Но чего же бояться этого? Никто же с ножом к горлу не пристаёт — отдавай, мол, долг? А говорят одно: работай, как все, для других, будь чем-то полезен, и будем квиты.

Настенька всегда думала, что эти её мысли абсолютно верны. Более того, она была уверена, что каждый это понимает. Да и в спорах, в конечном счёте, все соглашались, что теоретически это всё так, но добавляли:

— А в практической жизни каждый тянет одеяло на себя и старается всего себе побольше нагрести.

Настенька считала, что всё дело в слабости человеческого характера, которую надо преодолевать сообща, наваливаясь на эту слабость со всех сторон в школе, на работе, дома, в газетах, по радио и телевидению.

Но тут-то и крылось главное, что её буквально полностью обескураживало последнее время.

— Ну, хорошо, — соглашалась она покорно, — ввели, было, что-то вроде сухого закона. Разберутся, конечно, что никогда он не помогал народу. Ну, придумали глупость с организацией Госагропрома. Потеряет страна деньги и темп развития, но выкрутится, в конечном счёте. Ну, заколебали людей с верой в Сталина.