|
Минут десять спустя мы приволокли наш груз в кабинет. Хотя мистер Хаккет весьма убедительно продемонстрировал свое нежелание находить с нами общий язык, тем не менее с того мгновения, как я начал обыскивать его карманы, всего шесть минут из десяти мы посвятили тому, чтобы донести до него – случаются невзгоды и похуже, чем необходимость спуститься по лестнице. Оставшиеся четыре минуты я сидел на экс Вульфе верхом, проверяя, не оставил ли он мне на коленях синяков и не растянул ли я запястья. Тем временем Пэрли в ванной смывал с шеи кровь и заклеивал ссадину пластырем. Я бы не сказал, что Хаккет ограничился тем, что царапался и пинался – он ни в чем себе не отказывал. Так что нам с Пэрли пришлось немного ограничить его в свободе движений. Мы притащили его в контору целого и невредимого, если не считать нескольких синяков, и усадили в кресло. Пэрли встал сзади, хотя явно порывался находиться рядом, поэтому я отошел к своему столу. Джейн и Джонсон сидели рядышком на стульях около большого глобуса. Кремер оставался на том же месте, что и раньше. – Он сопротивлялся, – сказал я. Надо сказать, я ни разу еще не видел, чтобы Вульф так пожирал кого нибудь глазами. Он разглядывал Хаккета, как что то из ряда вон выходящее. – Пэрли говорит, что он его видел, – наябедничал я. Стеббинз, как было положено, обратился к своему начальнику: – Честное слово, инспектор, я его уже где то видел, только не помню где. Вульф кивнул: – Конечно, форма придает несколько иной вид. Я думаю, вам приходилось видеть его, когда он был в форме. – В форме? – нахмурился Пэрли. – Военной? Вульф покачал головой: – В среду утром мистер Кремер сказал мне, что во время убийства мистера Джонсона и мистера Дойла в доме дежурил привратник – толстый болван, нанятый всего две недели назад и не знающий жильцов по именам. Этот привратник заявил, что в момент убийства находился в подвале, в котельной, где нагревается вода. Позвоните и выясните, работает ли он там еще. – Нет, – прорычал Кремер, – он уволился в среду днем, потому что ему, видите ли, не нравится работать там, где убивают людей. Я сам его не видел. С ним творили только мои люди. – Вот как, – Пэрли внимательно смотрел на Хаккета, – черт побери, это он и есть. А я то думал, у него мозгов не хватает, чтобы сообразить, с какого конца брать лопату. – Перед вами – поразительное сочетание дурака и гения, – провозгласил Вульф. – Он приехал в Нью Йорк только для того, чтобы убить мистера Джонсона и меня. Кстати, вы, кажется, немного ошеломлены, мистер Хаккет. Вы хорошо слышите, что я говорю? У Хаккета даже веки не дрогнули; он промолчал. – Думаю, слышите, – продолжал Вульф. – Вас это должно заинтересовать. Я попросил военную разведку проследить, как ведет себя в тюрьме в Мэриленде капитан Питер Рут. Несколько минут назад я получил по телефону ответ. Капитан Рут лгал, говоря, что не общается с отцом и годами не видится с ним. Среди его вещей обнаружили несколько писем от отца, датированных двумя последними месяцами, из которых явствует, что отец капитана Рута, Томас Рут, весьма гордится своим отпрыском. У него это превратилось в пунктик. – Вульф ткнул пальцем в сторону Хаккета. – Кажется, вы можете ответить, так это или нет. Верно? – Всего один день, – хрипло прокаркал Хаккет. Руки его подергивались. – Всего один, – снова повторил он. – Я знаю, – кивнул Вульф, – всего один день, и вы бы меня прикончили, направив все подозрения на мисс Гир, или мистера Джонсона, или на обоих сразу, благодаря тому трюку, который вам удалось сегодня выкинуть. |
