И заскользили они по насыпи к дамбе.

Вскоре ивняк кончился. Справа раскинулось обнесённое колючей проволокой учебное поле, принадлежащее базирующейся неподалёку части МЧС, откуда скорее всего и приезжала позавчера многострадальная гусеничная амфибия. Из крохотных вороночек во влажном снегу торчали мёртвые стебли бурьяна. По всей территории растопырились щиты с предупреждающими надписями и ржавели какие-то выстроенные рядком болванки: не то оболочки бомб, не то ракетных боеголовок.

Слева замаячила бетонная коробка. Считалось, что ожидающие автобуса дачники могут укрыться в ней от непогоды. На пятачке перед переездом никакого автобуса не обнаружилось — стояли только две легковушки и пикапчик, кажется, принадлежащий владельцу исчезнувшего строения в романском стиле. Водители, покинув салоны, яростно бранились. Двое убеждали в чём-то третьего, а тот, судя по жестам, упорно стоял на своём. На дамбу въезжать не отваживались. Зато кое-кто, видать, попытался уже одолеть её в пешем строю — пальтецо на одном из спорщиков было от поясницы и ниже замарано мокрой глиной.

Наконец упорствующий вырвал плечо, за которое его пытались удержать, и решительно двинулся к переезду. Дальше ему, правда, пришлось прыть свою умерить: разбитая вдрызг дорога состояла из бугров и полных талого снега рытвин. Ногу поставить некуда.

— Внимание… — предвкушающе произнёс Костик.

Умб!..

Смельчака уложило на спину. Ошалев, кинулся вспять на четвереньках. Встретили его шумно.

— А ведь предупреждали умные люди… — сказал Мурыгин. — Ну что? Пойдём узнаем последние новости…

Однако, стоило приятелям подойти поближе, за новостями бросились к ним.

— Арсеньтич… быть-мыть… Откуда? Оттуда?!

Без шляпы и в измазанном глиной пальто Тимофей Григорьевич Тарах был неузнаваем. Во всяком случае, издали. Выходит, это именно он, уже испытав на собственном опыте, насколько неприятен умб в такую погоду, пытался удержать смельчака — и не смог.

— Мы… с тыла шли… через луг… — несколько оторопев от нежданной встречи, ответил Арсентьич.

— Слышь… обнть… Что там?..

— Где?

— Перед овражком… мыть-быть!..

— Ничего, — сказал Мурыгин. — Уже ничего. Ни домов, ни колодца…

— Давно?

— С утра.

Вопросы кончились. В тягостном молчании все посмотрели на чёрно-серую дубраву, заслоняющую места, где раньше стояли дачи. Шуганутый остервенело обирал грязь с рукава, отчего тот становился всё грязнее.

— Не знаешь, автобус будет? — спросил Костик.

— Нет, — буркнул пострадавший. — Возле завода теперь в объезд надо, а он там не пройдёт…

— Почему в объезд?

Собеседник насупился и промолчал.

— Ползавода накрылось… — с кривоватой шальной ухмылкой пояснил третий водитель. — Шоссе, проходные, ремонтный цех…

Мурыгин изменился в лице.

— Костик… — шепнул он, беря Стоеростина за локоть. — Давай-ка отойдём потолкуем…

Отошли.

— Слышал?

— Ну.

— Припёрло, Костик… Кончились наши отсрочки. Завод — не дача. У них там в цехе эмальпосуды каски делают… А дальше-то, дальше, прикинь! Дальше — плотина… ГЭС! Стратегический объект… Представляешь, что сейчас будет? Ты вспомни, кто у нас дивизией командует!

— Кто? — ошалело спросил Костик.

— Генерал Бурлак!

При всей своей аполитичности о Бурлаке Стоеростин был наслышан.