- Вот именно, - многозначительно сказал Смирнов.

Мария Варламовна до боли в глазах всматривалась в темноту за окнами автомобиля, чуть разреженную тусклым отсветом фар. Безумием было надеяться, что она вспомнит ту самую просеку…

- Постойте! - воскликнула она, и Всеслав послушно притормозил. - Кажется, где-то здесь. Перед просекой небольшой пустырь… только тогда кустов не было.

- Выросли, - резонно заметила Ева. - А что мы ищем?

- Господин Смирнов желает, чтобы я показала то место, куда отец брал меня на этюды, - объяснила Мария Варламовна. - Такая уж у него прихоть!

- Наверное, решил устроить вечер… вернее, ночь детских воспоминаний, - съехидничал Тарас. - Я угадал?

- Почти. Ну, рискнем? Сворачиваем на просеку?

- А если мы застрянем? - с опаской спросила Ева.

Михалин вышел в ледяную черноту ночи, осмотрелся и вернулся к джипу.

- Не должны. Во-первых, дорога немного укатана; во-вторых, машина - зверь, у нее все четыре колеса гребут. А игра свеч стоит?

- Стоит! - уверенно произнес сыщик. - И не только свеч! Вперед?

Сзади них на проселочной дороге мигнули огоньки фар. Ева наклонилась к Славке, прошептала:

- За нами кто-то едет, я давно чувствую.

- Конечно, едет, - подтвердил он. - Это же дорога! По ней ездят.

Джип медленно покатил по просеке. Через несколько минут хвойный лес сменился лиственным, стало светлее. Снег прекратился, на небе проступило сквозь морозную дымку пятно луны.

- Что это? - спросил Тарас Михалин, вплотную приникая лицом к окну. - Мне кажется или… Черт! Вы нас на кладбище притащили?! Ну и дела!

Смирнов остановил машину впритык к двум большим сугробам, напоминающим остатки ворот. Между деревьями смутно виднелись заснеженные каменные кресты.

- Это не кладбище, - сказала Симанская, похолодев от суеверного страха. - Это заброшенный парк какого-то бывшего помещика. Сам дом и другие постройки после революции растащили по камешку, а парк остался, одичал, зарос. В его углу сохранились остатки давних захоронений. Летом это место необыкновенно живописно. Сюда отец и приходил на этюды… вместе со мной. Хотел научить меня рисованию. Чуть дальше колхозники разбили сад, а этот уголок не тронули, обошли стороной.

- Выходите, приехали, - зловеще произнес Всеслав. - Тарас Дмитриевич, возьмите фонарь и лопату.

- Мы что, покойничков будем откапывать? - усмехнулся тот. - Лучше бы весны дождаться, чтоб земля оттаяла. Боюсь, лопатой здесь не управиться.

У Евы волосы зашевелились на голове от ужаса. Мария Варламовна продолжала сидеть в машине, оцепенев от страшного предчувствия.

- Я никуда не пойду! - с дрожью в голосе заявила она. - Вы меня не заставите!

- Хорошо, - легко согласился Смирнов. - Оставайтесь здесь, а мы, пожалуй, прогуляемся.

Они вышли из автомобиля, двинулись к сугробам-воротам, проваливаясь в глубокий снег. Деревья потрескивали от стужи; дул ветер, сбивая с веток пушистые наносы. Луна то выходила, заливая свое царство мутным сиянием, то пряталась за облака.

Холод пробрал Марию Варламовну до костей. Она открыла дверцу, высунулась наружу и крикнула:

- Эй! Подождите! Я передумала…

Тарас Михалин вернулся, подал ей руку.

- Лучше бы вам посидеть в машине, - сказал он. - Тут снегу по пояс и ветер ледяной.

- Нет-нет… я с вами! Мне страшно.

- Идите по моим следам, - сказал он и пошел впереди.

Она, неловко переставляя ноги, двинулась за ним. Мороз пощипывал лицо; в лунном свете, отраженном снегом, серебристые заросли, сугробы и кресты казались призрачными.