Ева ничуть не смутилась. Наоборот.

- Конечно! - улыбнулась она. - Именно так! В рядах знатоков воцарилась неразбериха, но это не помешает им выиграть. Здесь ждет тебя знак судьбы, - поется в песне. - Много дней и ночей ждет, когда придешь ты. Ангел дождался! Осталось совсем немного. Обратите внимание на фразу «он молча о ней говорит». Как, по-вашему, можно говорить молча? Я поняла! Существует язык жестов. Ангел указывает на слово конец. Это и есть знак судьбы!

Господин Михалин глупо хихикнул.

- Как это он указывает? Его давно и в помине нет! Одни обломки валяются.

Ева вздохнула. Высказывание Тараса не обескуражило ее, скорее вдохновило.

- Вы правы. Этот ангел рассыпался… но барельеф над входом в ротонду сохранился! Доктор Симанский изобразил его на своей картине неспроста. Думаю, барельеф в точности повторяет фигуру ангела, который находился внутри в виде скульптуры. Я вглядывалась в него часами, пытаясь проникнуть в его тайну…

- И как? Проникли?

- Нет, - призналась Ева. - Зато я запомнила его позу.

Она взгромоздилась в изголовье надгробия и приняла позу ангела, изображенного на барельефе, - чуть склоненная голова, одна рука придерживает складки одеяния, а другая указывает вниз и чуть вперед.

- Кто не верит, выйдите наружу, посмотрите!

- Что это значит, Ева? - воскликнула Мария Варламовна. - Не томите! У меня сейчас будет разрыв сердца!

- Если провести линию… как раз от указующей руки ангела к надписи… она упрется в слово конец. Видите?

Все, взволнованно дыша, сгрудились у «ложа влюбленных», а Ева взирала на них сверху вниз.

- Убедились?

- Слезай оттуда, - сказал Смирнов. - Кажется, теперь все ясно. Посветите, Тарас Дмитриевич.

В свете фонаря четко обозначились трещины, которыми покрылось надгробие. Сыщик надавил на камень со словом конец… Ничего.

- Надо сильнее! - подсказал Тарас.

Всеслав удвоил усилие, внутри «ложа» что-то щелкнуло, скрипнуло… и опять ничего. Тарас просунул острие лопаты в щель и поддел камень. Мужчины пробовали и так, и этак…

- Если там была пружина, она за столько лет могла заржаветь или вообще сломаться, - сказала Ева. - Тот, кто придумал эту чертову головоломку, не предусмотрел влияния времени.

- Вряд ли, - возразил сыщик. - На третий раз после смерти… это приличный срок.

Господин Михалин хотел было спросить, о чем идет речь, но передумал. Последняя непонятная фраза отбила у него охоту вдаваться в детали.

Наконец камень удалось расшатать и вытащить. Открылось затянутое паутиной узкое углубление, в котором виднелись остатки пружины.

- Я же говорила! Пружина не выдержала.

- А что там? - полюбопытствовала Мария Варламовна.

Смирнов посветил, она заглянула. Внизу ничего не было видно, кроме каких-то лохмотьев и пыли.

- Рукой не залезть, нужен крючок.

- Я схожу к машине, - предложил Тарас. - Вы не против? Вот будет номер, если мы ничего здесь не найдем, кроме истлевших костей!

Посмеиваясь, он вышел из ротонды, оставив сышика и двух женщин в напряженном ожидании.

- Что, если…

- Он вернется! - перебил Еву Смирнов. - Не бойся.

Мария Варламовна закашлялась. Только сейчас все трое ощутили ледяной холод, царивший в ротонде. Снаружи, в зарослях, гудел ветер.

Тарас Михалин вернулся через десять минут и принес железный крючок с длинной ручкой.

- У меня водитель запасливый, - объяснил он. - Надо будет похвалить парня.

- Лучше зарплату ему прибавить, - заметил Всеслав.

Крючок опустили в углубление, и он сразу за что-то зацепился.

- Ловись, рыбка, большая и маленькая, - приговаривал сыщик, стараясь ухватить крючком неизвестный предмет понадежнее.