Немцы, сделав круг, улетели по своим делам. Суки. А мы осторожно направились к месту падения.

На наше счастье, купол не зацепился за ветки, и тело летуна снимать не пришлось.

"Блин! Ну что же я за урод‑то такой!? Вот лежит парень, не старше меня. Убитый. А я об этом думаю? Не, нихрена! Думаю я про парашют и пистолет. И про карту. Есть ли она у него? А если есть, то сможем ли мы её прочитать? И про обувку, для Сергея Олеговича, может, подойдёт? И как мы его хоронить будем?"

Сергей Олегович

Подошёл я к телу лётчика, пощупал на всякий случай пульс на шее… Бесполезно… Мёртв… Молодой парень, среднего роста, комбез лётный на груди изорван и залит кровью. Полез в его внутренний карман, достал удостоверение, точнее то, что от него осталось после попадания… Только и смог прочитать, что звали его Алексей. В планшете карта и плитка шоколада… ТТ в кобуре новенький, ещё в заводской смазке и две обоймы к нему.

Закрыл я парню глаза и спросил у Степана:

‑ Чем могилу‑то копать будем?

Степан

Это он меня спрашивает. А я больно знаю!!! Единственно…

‑ Может ты, где выворотень приметил? ‑ Чёрт, он же прям у нас появился, откуда он мог его увидеть. А сам? Давай вспоминай быстрее!!! Вроде был. Нет, точно был. Чуть в сторонке.

‑ Помогай.

Однако похоронить лётчика нам не удалось: со стороны родника грохнул выстрел. Млять! Слишком близко. Кажись, добегались. Инфа… Мать!!!!

‑ Серёга, айда к ключику. Только аккуратно. Если немцев немного ‑ попробуем завалить. Если не получится ‑ уводим их за собой.

Ндаа, не долго музыка играла. Если немцев много, то, как мне подсказывает интуиция, нам уже будет побарабану, увели мы их или нет. Глупо? Разумеется!!! Но времени додумывать нету.

Ника

Нож я конечно взяла. А чего уж не взять если предлагают. Супротив моего перочинного восьмилезвенного монстра так очень даже хорошая вещь. И рукоять легла в руку так, как будто всю жизнь там и была. Лезвие прямое, полуторной заточкой, правда, острие не финка, ну дареному коню, как говориться… Все‑таки почувствовала себя более уверенно, несмотря на то, что в голове конкретная каша, а ответственность легла на плечи как первые погоны ‑ крепко и с размаху.

До родника добрались быстро. Фалангер шел по лесу, будто в нем и родился. Аж завидно! Ладно, бум надеяться, что я тоже не грюпала, как стоненятко.

Родник представлял собой маленькое углубление между двух деревьев. Фалангер присел и зачерпнул рукой прозрачную воду. Я тоже присела, чтоб не отсвечивать, но повернулась лицом в противоположную сторону. Пока один занят ‑ другой на контроле. Оказывается, цивильная жизнь так и не смогла вытравить инстинкты, наработанные за 4 года.

У родника Фалангер начал задавать вопросы и вносить предложения. Все правильно, если командир тупит, то подчиненные тут же начинают его мордой в это тыкать. Насчет разжечь костер ‑ и сами монстрём: и в лесу, и зимнем поле при минус десять. Только мне его вопросы как сквозь вату доносятся. Стою, кручу головой, а кажется ‑ вот чувствую я своими нижними 96 ‑ что мы не одни! А ничего не вижу!

Фалангер опять что‑то сказал. Я вскинула сжатый кулак: "Молчи, внимание!" и тут самолет над головой. Второй. Третий. И выстрелы откуда‑то со стороны лагеря, а потом такой крик! Мать его! Фалангер рванул с низкого старта к лагерю.

‑ Стоять! ‑ думала глотку сорву. ‑ Лежать!

Обидится, наверное, что как собаку одернула. Но парень выполнил команды четко. А меня прямо шторбит. Знать бы еще почему.

Через пару секунд, Гриша только и успел, что оглянуться на меня, справа между деревьев замелькали фигуры. Четверо. Бегут неторопливо к нашему лагерю. Где‑то метрах в тридцати впереди наши прямые должны совпасть. Мы лежим удобно. Фалангер упал так, что как раз со стороны фрицев его скрывает куст, а я в своей пятнистой куртке с накинутым капюшоном и вовсе тут глюком работаю.