Мрак сгустился, и они зажгли факелы. Вскоре тоннель привел их в огромное помещение, колоссальный зал, оценить размеры которого при скудном освещении было нельзя. Кажется, на его стенах ярусами висели балконы или галереи, заполненные множеством конструкций – их смутные силуэты будили воображение, представляясь то огромными прожекторами, то подъемными механизмами, то гигантскими чашами антенн. Желоба в полу разветвились, исчезли в десятках других тоннелей, гораздо меньших, с круглым сечением – там царили темнота и тишина. Велев поднять факелы повыше, кузнец стал разглядывать входы в тоннели, и Глеб заметил, что у некоторых кучками сложены камешки. Вероятно, это было каким-то знаком, оставленным во время прошлых визитов – Тот, Кто Помнит Дорогу в Небо, бормоча под нос, пересчитывал камни, потом вернулся к ожидавшим его всадникам и сказал, что можно спешиться.

– Пойдем сюда, – отец Тори показал на один из проходов.

– Здесь еще не брали металл, но эта нора помечена как безопасная. Однако проверить не мешает.

Он кивнул арбалетчикам, и те выпустили стрелы в темноту. На миг вспыхнуло и пропало уже знакомое сияние, озарив уходившую вдаль платформу и желоб рядом с ней. На его дне сверкнула серебристая полоса.

– В норах, где нет камней, тоже есть металл? – спросил Тот, Кто с Сетью.

– Наверное, но пока в них не пройти. Сейчас увидишь.

Кузнец велел метнуть стрелу. Вспыхнуло сияние, но на этот раз оно было не призрачным, а огненно-янтарным, жарким, опаляющим даже с расстояния сотни шагов. Кони вскинулись в испуге, заплясали, фыркая и прижимая уши. Старый следопыт сказал:

– Здесь еще не прокисло. Лезть в такие норы – верная смерть.

Они направились к тоннелю, выбранному кузнецом. Его свод был невысоким, метров пять или шесть, и в желобе, прорезанном в полу, блестела укрепленная на стойках металлическая лента. В свете факелов Глеб видел, что эта полоса уходит в темноту, в недра горы, словно рельс подземной дороги.

– Родитель говорил, она не сплошная, – произнес отец Тори, кивая на серебристую ленту. – Можно снимать кусок за куском.

Он спрыгнул в желоб и начал ощупывать ближайшую стойку, поглаживая ее ладонями. Раздался сухой щелчок, кузнец сдвинул часть полосы и приподнял за край.

– Принимайте! Доставайте веревки! Будем связывать по три куска и грузить на лошадь две связки.

Глеб подхватил металлическую полосу. Она была около двух метров в длину и шириной в ладонь, и показалась ему довольно легкой – килограммов десять или двенадцать. Тот самый металл, из которого сделаны клинки Тори и других керов… Теперь он знал, где его добывают.

Тори и старый следопыт, держа по факелу в каждой руку, неторопливо двигались по тоннелю, кузнец снимал полосу за полосой, мужчины связывали их, грузили на лошадей. Работали быстро, молча; никому не хотелось задерживаться тут сверх необходимого. Вскоре они удалились от входа на сотню шагов. В полумраке слышалось только дыхание людей, стук копыт по камню и потрескивание горящих факелов.

Выпрямившись, Глеб бросил взгляд в глубину тоннеля. Там темнела какая-то масса, что-то неясное, обтекаемых очертаний, будто бы повисшее над серебристой лентой. Какой-то механизм?.. Возможно, автомат для прокладки шахт в горной породе?..

Достав из вьюка факел, он дернул следопыта за рукав.

– Там что-то есть. Пойду посмотрю.

– Любопытный, как все иннази, – буркнул старик. – Иди, но не задерживайся, Тер Шадон Хаката.