Но Тори не улеглась как обычно, а продолжала сидеть, поджав стройные ноги и не спуская с Глеба глаз. Ее бедра прикрывала короткая юбочка, плечи и грудь были обнажены – керы, дети природы, наготы не стеснялись. В теплом климате одежда служила скорее для украшения, чем для защиты от дождей и ветров. Другое дело, воинский доспех из прочной кожи с металлическими накладками – к нему полагались шлем, сапоги, наколенники и широкий пояс.

– Что? – спросил Глеб.

– Сядь поближе.

– Опасаюсь, милая. Ты ведь обещала всадить в меня стрелу.

– В шатре не держат арбалет. Сядь рядом.

Глеб придвинулся к девушке. Память подсказала: вот так же сидел он рядом с Мариной, смотрел в чудные ее глаза, вдыхал ее запах, любовался локоном, упавшим на плечо… Где это было, когда?.. В другом мире, в другой жизни…

Он коснулся плеча Тори, погладил завиток волос.

– Я – твой мужчина? Это в самом деле так?

– Мой наполовину, – прошептала она, и Глеб внезапно понял, что на ее глазах блестят слезы.

– Почему?

– Ты говорил, что я похожа на ту, что умерла на Земле…

– Голос Тори был глухим и тихим. – Говорил, что у меня такие же глаза и волосы… Говорил… И я знаю, знаю – ты смотришь на меня, а видишь ее! Ищешь ту, кого уже нет! – Она с силой стиснула руку Глеба. – Но я – не она! Я – Тер Сетори Нио Камна! Совсем другая женщина!

– Не надо ревновать к мертвым, – мягко вымолвил Глеб.

– Ты не понимаешь… – Шепот Тори на миг прервался. – Я почтительно склоняю голову перед нею… Она дарила тебя любовью, заботилась о тебе, она могла стать матерью твоих детей… Она мне как сестра, как дорогой и близкий родич… Я не говорю – забудь ее, Дон, не вспоминай! Я хочу другого – люби меня, а не отражение минувших дней!

Глеб обнял ее, прижался щекой к ее щеке, его губы скользнули по шее девушки, нашли ямку над ключицей. Он чувствовал, как напряглись и мгновенно расслабились ее плечи. Кожа Тори была такая нежная, такая бархатистая, и так сладко пахла! Иллюзия, подумал он, иллюзия… Она могла натянуть арбалет и бросить копье на пятьдесят шагов. Мышцы под нежной кожей были крепкими как сталь.

Его губы проложили дорогу к маленькой крепкой груди, Тори вздрогнула и откинула темноволосую головку. Дыхание девушки стало глубоким, прерывистым.

– Кого ты целуешь?.. – простонала она. – Что за ночь к тебе пришла, Дон?.. Моя? Или ее?..

– Твоя, только твоя, – шепнул Глеб. – Ночь Той, Что Ловит Облака Руками… Ты сомневаешься, счастье мое? Не надо, не надо… Прошлое осталось на Земле. Может быть, мы еще вернемся туда, ты и я, но это будет совсем другая жизнь. Связующий и степная всадница… Ничего похожего на то, что было…

Тори потянулась к светильнику, и огонек погас.

…Она уснула, положив ладошку на грудь Глеба, туда, где резкими толчками билось сердце. Он лежал рядом с девушкой, ее теплое дыхание щекотало шею, словно под темным сводом шатра вновь и вновь проносился невидимый ветер любви. Он вспоминал Ольгу и других своих женщин – не так их много было до Марины, но все же случалось, случалось… на войне как на войне… Вспоминал жену, ее руки, губы, тело, ее прикосновения и шепот, то интимное, тайное, что хранится в душе, о чем не говорят, но помнят до гробовой доски. Он был потрясен. Нет, Тер Сетори Нио Камна не походила на женщин Земли! Совсем не походила!

Может быть, размышлял Глеб, в далеком прошлом нашлись бы подобные ей, с таким накалом чувств и силой страсти, что ее любовь напоминала ураган.