– О да! И настоящая красавица. Вероятно, она уже многие годы служит вам утешением.

– Да нет, они поженились совсем недавно. Она – вторая жена моего племянника. Буду с вами откровенен. Я никогда не был высокого мнения об этом моем племяннике, об Эндрю, – ненадежная личность. Все время его куда-то тянуло. Нет, я предпочитал Саймона, его старшего брата. Не то чтобы я знал его много лучше. Ну а Эндрю, он обошелся со своей первой женой очень скверно. Уехал, понимаете? Бросил ее. Уехал с редкой дрянью. Про нее всем было известно. А он втюрился. Через год-другой все, конечно, пошло прахом. Глупый мальчишка. Ну а эта девочка, на которой он теперь женился, как будто всем хороша. Ничего дурного мне про нее не известно. Вот Саймон был положительным человеком, чертовски, впрочем, скучным. Не скажу, что я очень обрадовался, когда моя сестрица породнила меня с этой семейкой. Вышла замуж за торговца, если называть вещи своими именами. За богатство, не спорю, но деньги еще не все – в нашем роду невест и женихов искали в военных семьях. А с Рестариками я мало общался.

– У них ведь есть дочь? Моя добрая знакомая беседовала с ней на прошлой неделе.

– А, Норма. Глупая девчонка. Одевается премерзко и связалась с премерзким молодчиком. Ну, что же, они теперь все одинаковы. Длинноволосые мальчишки, битники, битлы – уж не знаю, какие клички они себе выдумывают. Мне за ними не угнаться. Разговаривают будто на каком-то иностранном языке. Но да кому интересно слушать старика! Что тут поделаешь? Даже Мэри… Я-то думал, что она хорошая девочка, разумная, но оказывается, и она по некоторым поводам способна впадать в истерику, главным образом из-за своего самочувствия. Вдруг принялась настаивать, что ей надо лечь в больницу на обследование. Не хотите выпить? Виски? Нет? Но, может быть, все-таки чаю выпьете?

– Благодарю вас, но я гощу у друзей.

– Ну, должен сказать, что наш разговор доставил мне большое удовольствие. Приятно повспоминать старые дни. Соня, голубушка, вы не проводите мосье… простите, я опять запамятовал вашу фамилию… а, да, Пуаро. Проводите его вниз к Мэри, хорошо?

– Нет-нет! – Пуаро поспешил отклонить эту любезность. – Я ни в коем случае не хочу снова беспокоить мадам. И не надо меня провожать. Разумеется, не надо. Я прекрасно сам найду дорогу. Был счастлив вновь увидеться с вами.

Он вышел из комнаты.

– Ни малейшего представления не имею, кто он такой, – объявил сэр Родрик, когда Пуаро удалился.

– Вы не знаете, кто он такой? – повторила Соня растерянно.

– Из тех, кто нынче приезжает повидать меня, я и половины не помню. Но, конечно, и вида не подаю, тут есть свои приемы, знаете ли. То же самое и в гостях. Подходит к тебе субъект и говорит: «Возможно, вы меня не помните. Последний раз мы виделись в тридцать девятом». Конечно, я отвечаю: «Что вы! Прекрасно помню», а сам ни малейшего понятия не имею, кто это. Слепота и глухота – большая помеха. К концу войны мы много якшались с французишками вроде этого. Я и половины из них не помню. Да нет, этот там был, несомненно. Он знал меня, и я знавал многих, про кого он здесь разговаривал. История про меня и украденный автомобиль – все так и было. Слегка преувеличено, конечно, но тогда она большим успехом пользовалась. Что же, он, по-моему, не догадался, что я его не вспомнил. Неглуп, должен сказать, но уж такой французишка, а? И семенит, и пританцовывает, и кланяется, и шаркает! Так на чем мы остановились?

Соня взяла со стола письмо и подала ему. Затем тактично протянула ему очки, но он отмахнулся.

– Мне эта проклятая штука не требуется.