Квасюк отделился от толпы болельщиков и ударом ноги отправил мяч обратно на поле, навстречу Козинцу, как раз бежавшему на подачу. От удара комок грязи вылетел из-под туфли фотографа и шлепнулся прямо на его американские джинсы. Квасюк завертелся на месте, в его руке невесть откуда появился платок, которым он принялся вытирать штанину.

— Олег, жалко, что ты не играешь! — крикнула ему какая-то девушка из толпы. — Удар у тебя получше, чем у этих…

Козинец поднял мяч, отпасованный фотографом. Василь Тарасович был весь мокрый. Он уже трижды побывал на земле, в самой жиже, и теперь цвета его спортивной формы едва угадывались. От него шел легкий пар, как от чайника с горячей водой. По лбу стекал пот. При этом лейтенант весь светился от удовольствия.

Он пробежал несколько метров вдоль боковой линии и вбросил мяч в игру. Пожарный подхватил подачу и неспешно двинулся вперед. Козинец устремился к центру поля, но кто-то из учителей перекрыл ему путь. Василь Тарасович ловко обошел его. Начал набирать скорость. Еще один преподаватель появился из ниоткуда и схватил лейтенанта руками за майку, пытаясь удержать на месте. Козинец поскользнулся и в очередной раз свалился в лужу. Прозвучал свисток.

Лейтенант вскочил. С его формы стекали вода и грязь, но он этого не замечал. Он сам установил мяч и, не раздумывая, отправил его на половину противника. Там никого из милиционеров не было. Мяч запрыгал по траве и подкатился к одному из защитников, который, не мудрствуя лукаво, вернул его обратно. Мяч ударился о траву и отлетел в аут.

На вбрасывание рванул начальник райотдела милиции. Териенко, в отличие от большинства игроков, еще ни разу не упал, и его бело-голубая динамовская форма сияла чистотой. Бегал он мало, зато постоянно требовал себе мяч и громко кричал, пытаясь руководить всем и вся.

В этот момент Квасюк, опять бросившийся к катившемуся в его сторону мячу, случайно толкнул какого-то мужчину средних лет.

— Прошу прощения… — пробормотал фотограф.

— Ой, здравствуйте! — сказала Богдана. Потом прошептала в самое ухо Северина Мирославовича: — Это мой учитель физики…

— Ага, — с отсутствующим видом отозвался капитан.

— Может, пойдем отсюда? Если тебе не интересно…

— А тебе интересно? — спросил капитан.

— Ну… — протянула девушка, взглянув на поле.

— Тогда остаемся, — решил Сквира. Потом вздохнул и добавил: — Я просто-напросто не понимаю, как подступиться к делу. Вот и мучаюсь. Разгадка где-то здесь. Мне кажется, что я ее знаю, только осознать не могу. Никак не могу.

— Нужен толчок, — мягко проговорила Богдана.

Какой еще толчок?! Блеск ножа рядом с собственным лицом, падение в колодец — неужели этого мало?

— Ну да, — он улыбнулся.

На поле наметилась передышка. Мяч был в игре, но игроки обеих команд оставались на местах, наблюдая, как двое их товарищей топчутся в центре.

— А вон ребята из моей школы! — сообщила Богдана.

Капитан обернулся. В толпе стояли трое парней. Они громко прокричали «Бе-гай! Бе-гай!» и засвистели.

— Пошли к ним? — предложила девушка.

— Да ну! — отказался Сквира и несильно прижал Богдану за плечи к себе. Она замерла. Подняла на него глаза. Капитан смутился и тут же ее отпустил.

В это время зрители взорвались криками и свистом. На штрафной площадке милиционеров пара игроков спорила с судьей. Тот недвусмысленно показывал на одиннадцатиметровую отметку.

— Что случилось? — спросил Северин Мирославович у Квасюка.

— Игра рукой, — ответила за того одна из девушек, стоявших рядом.