Её испанский танцкласс набирал популярность, поэтому требовались всё новые и новые наряды для концертных выступлений. В интернете Рита разыскала контакты русской женщины, которая уже много лет жила в Севилье и занималась продажей костюмов за границу. Благодаря этому знакомству у Риты была возможность не только получать первоклассные «всамделишные» наряды от лучших испанских портных, но и узнавать из первых рук новости мира фламенко. В Севилье каждые два года проходил знаменитый фестиваль «Bienal de Flamenco», куда съезжались все звёзды этого танцевального жанра. Рита мечтала, что когда-нибудь и сама отправится туда вместе со своими лучшими ученицами… пока же они ограничивались участием в многочисленных российских фестивалях и конкурсах фламенко.

Зайдя на страничку поставщицы, она вдруг увидела последний репост в её хронике и, вздрогнув, несколько раз моргнула, чтобы убедиться, не померещилось ли.

Репост представлял собой чёрно-белую старую фотографию. Подпись на испанском гласила: «Olimpiada en Moscú 1980». На фото юная девушка весело улыбалась в камеру, прижимая к груди игрушечного олимпийского мишку.

И девушка эта была – её мать.

Рите потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и отдышаться. Ну, подумаешь… сфоткал кто-то из иностранных журналистов во время своего визита в Москву красивую советскую девушку. Вон, легендарный французик Поль Сенье тоже ею очаровался, она всегда была яркой и выделяющейся из толпы… Какая разница, кто он – этот фотограф? Но пальцы её уже кликнули мышкой, переходя на страницу автора поста.

Оказывается, фото Полины Кочетковой (правда, одна лишь Рита знала, как её зовут – для остальных пользователей фейсбука это была просто симпатичная безымянная девушка из СССР) собрало много тысяч лайков и сотни репостов. Немудрено – «русская Олимпиада» была нынче актуальной, трендовой темой, поскольку в Сочи только что завершились Зимние Олимпийские игры.

Автором оказался некий Мануэль Рамос. Место проживания – Валенсия. Это, конечно же, ни о чём Рите не сказало. Рассмотрение его аватарки тоже ни к чему не привело – она не знала этого белозубого загорелого красавца с шапкой смоляных кудрей, ямочкой на щеке и мускулистыми руками. Он, впрочем, был не так уж и молод – во всяком случае, явно сильно за пятьдесят.

Поколебавшись ещё несколько минут, Рита принялась строчить ему личное сообщение, отчаянно волнуясь и мешая английские слова с испанскими. Испанским она владела довольно прилично, благодаря тому же фламенко (пришлось в своё время переводить кучу танцевально-профессиональных статей с языка оригинала). Во всяком случае, могла поддержать самый простой разговор и составить несколько предложений на отвлечённые темы.

Можно было, конечно, сразу написать матери и полюбопытствовать у неё, не помнит ли она, кто её снимал. Но Рите ужасно не хотелось с ней связываться. Да и помнит ли она всех, кому за всю жизнь позировала? С её-то ветром в голове…

«Простите меня за беспокойство, – написала она Мануэлю, – но мне крайне важно узнать, кто автор фотографии с московской олимпиады. Это не праздное любопытство. Я, в некотором роде, человек заинтересованный, потому что прихожусь этой особе родной и единственной дочерью…»

Похоже, Мануэля в данный момент не было онлайн. Рита подождала минут пятнадцать и, разочарованно вздохнув, закрыла ноутбук.