-  Ох, красивый! - согласилась Бабариха.

    -  Талантливый.

    -  Не то слово, матушка! - Бабка жалостно всхлипнула. Лебедь решила, что пора переходить к делу.

    -  А смелый-то какой! Раскинул белы крылья - да шагнул с высокой башни прямо в пустоту!

    -  А что ж ему, бедняжечке, оставалось делать? - разразилась рыданиями вошедшая в образ Бабариха. - Загнали парнишечку в угол, скрутили веревками да в каменну клетку бросили, палачу на растерзание… Супостаты! Изверги!!!

    -  Э, бабуль, ты чего это разошлась? - нахмурилась Лебедь. Бабариха вздрогнула, глянула на царицу - и вновь повалилась на ковер:

    -  Не вели казнить, матушка! Пожалей старуху неразумную! Сама не ведаю, что язык дрянной болтает, болезнь это, скляроз называется!

    -  По-моему, это называется немного иначе, - поморщилась царица, начиная уставать от общения с тещей своего жениха. - Вот что, бабушка. Хватит предисловий. Расскажи мне, как твой внук научился летать да где крылья взял могучие, и никогда этой услуги тебе не забуду. В шелках-бархатах станешь ходить, на золоте кушать, и век свой доживешь в почете и уважении. А ежели утаишь от меня секрет крыльев…

    -  Понятно, понятно, - закивала Бабариха, не горя желанием услышать, что с ней может статься в случае сокрытия информации. - Токмо, матушка, надо бы мне сосредоточиться да припомнить всё хорошенько - скляроз, понимаешь ли…

    -  И долго ты намерена припоминать? - подозрительно прищурилась Лебедь.

    -  Полчаса, государыня, всего полчаса!

    -  Ну что ж… - Лебедь немного подумала. - Ступай. В башню сажать не буду, полчаса - не срок. Но чтоб по истечении этого времени…

    -  Конечно, светлая царица! Обязательно! Всенепременнейше!

    Бабариха почтительно попятилась, постепенно набирая скорость, и, достигнув выхода из залы, бросилась прочь. Эх, батюшки-матушки, вот и побеседовали!

    Сонька спала. Молодой организм, стойко выдерживавший напряжение последних дней, решил наконец взять свое, и девушка пропустила все события этого суматошного утра. Но вот дверь распахнулась, и в горницу ворвалась растрепанная Бабариха.

    -  Просыпайся! - затрясла она сонную «дочурку» с отнюдь не материнским остервенением.

    -  Э, бабка, ты чего? - недовольно заворочалась Сонька, пытаясь стряхнуть с себя цепкие руки. - С дубу, что ли, рухнула?

    Бабариха вздрогнула и выпучила глаза.

    -  С какого такого дубу? Никакого дуба знать не знаю! Что это тебе в голову пришло, право слово? - затараторила она, потряхивая бородавкой.

    -  Ой, не трындычи, и так голова раскалывается, - застонала Сонька. - Сейчас бы кофейку с тонизирующими сливками… Ничего-то у вас тут нет для блага человека, одни петухи кукарекающие да сквозняки по коридорам!

    Бабариха хитро прищурилась:

    -  Никак, деточка, притомилась? Домой хочется? В скатерку волшебную?

    Сонька внимательно посмотрела на старуху.

    -  Хочется, бабуль. Так хочется, что прямо руки чешутся ухватить тебя за шейку морщинистую да потрясти хорошенько!

    Бабариха притворно вздохнула:

    -  Нет, голубонька, насилию я не подчиняюсь. Но ежели желаешь получить назад свою вешицу, подскажу тебе верный способ.

    -  Отравить Салтана? - скривилась Сонька.