— Если кусочки можно распрямить с помощью увлажнения, тест срабатывает! — заявил он. — Единственная трудность состоит в том, удастся ли проявить достаточно слов в каком-нибудь из писем, чтобы понять, о чем речь. Кроме того, мы всего лишь любители — Гросс смог бы прочитать весь текст. Но что ожидает найти доктор Фелл?

Эта тема обсуждалась допоздна.

— А поскольку дело перевернулось вверх ногами, — указал Рэмпоул, — где нам теперь искать мотив? Вот в чем суть. Не существует мотива, который связывал бы с убийцей и Гримо, и Флея! Между прочим, как быть с твоими нелепыми вчерашними теориями насчет того, что убийцей должен быть либо Петтис, либо Бернеби?

— Либо блондинка со странным выражением лица, — поправила его Дороти. — Меня больше всего беспокоит пальто, которое меняет цвет и исчезает. Похоже, все это приводит назад в тот дом. — Она задумалась. — Пожалуй, я была не права. Вряд ли убийца Петтис, Бернеби и даже блондинка. Теперь я уверена, что преступником может быть только один из двоих.

— Кто именно?

— Дреймен или О'Рорк, — твердо заявила Дороти и кивнула. — Запомни мои слова.

Рэмпоул хотел возразить, но сдержался.

— Да, я думал об О'Рорке, — признался он. — Но ты выбрала его только по двум причинам. Во-первых, потому, что он акробат, а у тебя бегство убийцы каким-то образом ассоциируется с полетом на трапеции. Во-вторых, что более важно, потому, что он вроде бы никак не связан с делом и околачивается вокруг без видимой причины, а это всегда подозрительно. Я прав?

— Может быть.

— Что касается Дреймена… да, вероятно, он единственный, кто мог быть связан и с Гримо, и с Флеем в прошлом. К тому же никто не видел его весь вечер — начиная с обеда и, во всяком случае, до одиннадцати. Но я не верю, что он виновен. Слушай, давай для большей наглядности составим примерное расписание событий вчерашнего вечера. Начнем с предобеденного времени. Конечно, график получится весьма приблизительный, с множеством догадок по поводу разных мелочей. За исключением времени убийств и нескольких показаний, связанных с ними, у нас мало точно установленных фактов. Время перед обедом тоже выглядит весьма неопределенно. Но попробуем…

Рэмпоул достал конверт и быстро написал:

(Около) 18.45. Приходит Мэнген, вешает свой плащ в стенной шкаф в холле и видит висящее там черное пальто.

(Около) 18.48 (дадим ей три минуты). Энни выходит из столовой, выключает свет в холле, оставленный Мэнгеном, и не видит никакого пальто.

(Около) 18.55 (точно не установлено, но мы знаем, что это произошло перед обедом). Мадам Дюмон заглядывает в стенной шкаф и видит желтое пальто.

— Я расположил это таким образом, — объяснил Мэнген, — поскольку мадам Дюмон могла заглянуть в стенной шкаф в тот краткий интервал с того момента, как Мэнген повесил свой плащ и ушел, оставив свет включенным, и до того, как Энни пришла погасить свет.

Девушка прищурилась:

— Погоди! Откуда ты это знаешь? Я имею в виду, если свет был погашен, как мадам Дюмон могла разглядеть желтое пальто?

Они посмотрели друг на друга.

— Это становится интересным, — сказал Рэмпоул. — И если на то пошло, зачем она вообще туда заглядывала? Дело вот в чем. Если записанная мной последовательность событий верна, тогда все логично.