|
... В той сосисочной, когда они еще ничего не знали друг о друге, тем не менее уже там все было решено помимо них. Вместо того чтобы искать на ощупь, вслепую, напрягаться, бунтуя и протестуя, он теперь говорил со спокойной покорностью и без всякого стыда: - Я принимаю. Да, он все принимал. Всю их любовь и все ее возможные последствия. Кэй такую, какая она есть, какая была и будет. Неужели она сможет все это понять, когда увидит его среди прочих за серым барьером аэропорта? Она, вся дрожа, бросилась к нему, вытянув губы для поцелуя. Она же не знала, что совсем не губы сейчас ему были нужны. Она воскликнула: - Ну наконец-то, Франсуа! Потом, чисто по-женски: - Ты же совсем вымок. Она не могла понять, почему он смотрел на нее так пристально, с каким-то отрешенным видом, почему он вел ее сквозь толпу, так яростно расталкивая всех. Она чуть было не спросила его: - Ты не рад, что я здесь? Но она вспомнила о своем чемодане. - Мы должны пройти за багажом, Франсуа. - Я попрошу его прислать домой. - Там есть вещи, которые мне понадобятся. Он на это кратко ответил: - Тем хуже. И направился к окошечку, чтобы оставить их адрес. И этим ограничился. - Было бы совсем несложно доставить его на такси. У меня же там для тебя сувенир. - Пошли. - Хорошо, Франсуа. В глазах ее было что-то вроде страха и покорности. - По направлению к Вашингтон-сквер, - бросил он шоферу. - Но... Он даже не выразил беспокойства о том, хочет ли она поесть и отдохнуть. Он также не заметил, что у нее под пальто было новое платье. Она соединила их руки, но он продолжал оставаться равнодушным, скорее, напряженным, что ее поразило. - Франсуа... - Что? - Ты меня еще так и не поцеловал по-настоящему. Дело в том, что не мог он ее целовать прямо здесь и не имело это никакого смысла. Однако он это сделал. И она почувствовала, что только из снисхождения к ней... Ей стало страшно. - Послушай, Франсуа! - Да. - Этой ночью... Он ждал... Он знал, что она сейчас скажет: - Я чуть было не позвонила тебе второй раз. Прости, если я ошибалась. Но у меня впечатление, что кто-то находился в комнате. Они не смотрели друг на друга. Это ему напоминало вчерашнюю поездку на такси. - Ответь, Я не буду сердиться. Хотя, конечно... В нашей комнате... Он проронил почти сухо: - Да, кое-кто находился. - Я это знала. Вот почему я не решилась позвонить еще раз, Франсуа. Нет! Он не хотел сцены. Он был сейчас настолько выше всего этого! И этой руки, судорожно сжимающей его руку, и этих всхлипываний, которые вот-вот разразятся потоком слез. Он терял терпение. |
