Последний день свободы. Тоскливый, пасмурный. Промозглый туман за окнами дворца святого Якова; внутри – темно и тихо.
Почти весь этот день с ней провела Анна. Бедная, она страдала ничуть не меньше, чем ее сестра – не помогали никакие утешения.
– Не плачь, мы еще не раз увидимся, – сказала Мария.
– Как?
– Ты будешь приезжать в Голландию, а я – в Лондон.
– Только обязательно, – попросила Анна. – А то я не смогу жить без тебя.
Они обнялись, и Марии показалось, что Анну немного лихорадит. Когда она сказала об этом, Анна махнула рукой.
– Это потому что я переживаю за нас с тобой. А что мне делать, пока я буду ждать поездки в Голландию или твоего приезда в Англию?
– Ты ведь все это время будешь дома, – ответила Мария. – Думай обо мне, вспоминай, как я была счастлива с тобой.
И они снова заплакали.
Девять часов вечера, дворец святого Якова. Вот и настал этот роковой час. В спальне принцессы Марии собрались те, кому предстояло участвовать в церемонии. В стороне от всех стоял жених – бледный и суровый, с неприязнью поглядывающий на свою заплаканную невесту. Проводить ритуал должен был Генри Комптон, епископ Лондонский. Последними пришли король и супруги Йоркские.
Герцог сразу подошел к дочери – обнял, осторожно пригладил локоны.
– Дорогая моя Мария, – прошептал он, – маленькая моя.
– Папа…
Она с мольбой посмотрела на него.
– Дорогая, если бы я мог… я бы сделал все, что от меня зависит.
Мария перевела взгляд на мачеху. Та стояла, поддерживая руками свой огромный живот – со дня на день должны были начаться роды, – и тоже едва сдерживала слезы.
– Я буду скучать по тебе, маленькая, – чуть слышно проговорила она.
К Марии подошел король. Видя настроение собравшихся, он решил разрядить обстановку.
– Ну, епископ, приступайте, – бодрым голосом произнес Карл. – Не испытывайте наше терпение.
Он положил руку на ее плечо и чуть-чуть сжал его. Бедное дитя! – подумал он. Но ничего, скоро придет в себя – она ведь из Стюартов, а Стюарты жизнерадостны от природы, редко поддаются унынию. Кроме того, она достаточно хороша собой, и если не Вильгельм, то кто-нибудь другой уж точно скрасит ее пребывание в Голландии.
Ему было жаль ее, но он слишком долго учился подавлять в себе эмоции, а потому сочувствовал ей скорее внешне – не так, как остальные участники этой печальной церемонии.
Он с усмешкой взглянул на Вильгельма, намеревавшегося с ее помощью когда-нибудь получить британскую корону. Ростом не вышел, зато честолюбия хоть отбавляй, подумал он. Странно, что великие мечты чаще всего поселяются в сердцах вот таких ущербных заморышей.
– Начинайте же, Комптон, начинайте, – повторил Карл. – Поторапливайтесь, иначе герцогиня родит сына раньше, чем закончится церемония, а мне бы не хотелось, чтобы бракосочетание разочаровало принца или, не дай Бог, сорвалось. Как-никак оно обошлось нам недешево.
Вильгельм и бровью не повел – уже привык не обращать внимания на язвительные реплики своего дяди.
Высыпав горсть золотых и серебряных монет на раскрытую Библию, он поклялся всю жизнь беречь и содержать в достатке свою супругу. Затем надел на ее палец кольцо с небольшим рубином. Церемония обручения завершилась.
Мария стояла рядом с мужчиной, который стал ее супругом. Она боялась и думать об этом, а самое страшное было еще впереди.
За окнами дул холодный ноябрьский ветер, но в заполненной людьми комнате было тепло, почти жарко. |