Изменить размер шрифта - +

– Присоединяюсь к вашему мнению, – согласился Бентинк.

Вильгельм злорадно ухмыльнулся.

– С тех пор, как он обнародовал свои католические убеждения, его популярность в Англии падает с каждым днем.

– Англичане никогда не примут монарха, приверженного римской религии.

– Не примут, – кивнул Вильгельм. – А в таком случае – что же произойдет после смерти Карла? Как будут развиваться события, Бентинк?

– Если народ Англии не примет Якова…

– Католика, Бентинк! Они никогда не согласятся на католика!

– Он считается законным наследником… причем – первым в линии наследования. Но англичане не желают видеть католика на троне… и в то же время почитают закон – по крайней мере, большинство англичан…

Вильгельм махнул рукой.

– Ладно, там посмотрим. А пока что мне нет никакого дела до идиотских нравоучений моего тестя.

– Ваше Высочество, не обращайте внимания на его письма. У герцога вздорный характер, это всем известно.

Вильгельм снова кивнул. Затем взял Бентинка под руку и улыбнулся – что позволял себе не часто. Ему было хорошо с Бентинком, и он знал, что может полностью доверять ему.

Бентинк и Елизавета – вот его настоящие друзья, думал Вильгельм.

Вильгельм и Бентинк переглянулись. Они не сказали того, что было у них на уме – слишком опасная тема для разговора, – но оба не сомневались в том, что когда-нибудь Вильгельм будет править не только Голландией, но также и Англией.

 

Выздоравливала Мария медленно; однако, поправившись, почти сразу вновь забеременела. Это ее обрадовало. Мария решила на сей раз доказать принцу, что способна подарить ему наследника. Она соблюдала все необходимые меры предосторожности: отказалась от танцев, которые так любила; не ездила верхом; большую часть дня проводила сидя со служанками и разговаривая о своем будущем ребенке.

Отец написал ей теплое письмо.

Он надеялся, что она отходит весь положенный срок. Советовал беречь себя и поменьше стоять на ногах, что плохо сказывается на самочувствии женщины, находящейся в ее положении.

Она улыбнулась, вспомнив детство – как сидела у него на коленях, а он рассказывал ей то одни, то другие забавные истории. Он был хорошим отцом. Добрым, отзывчивым. Никогда не бывал черствым или грубым…

Мария покраснела. Она подумала о своем супруге – не так, как ей хотелось думать о нем.

В спальню вошел Вильгельм; с тех пор, как она забеременела, это случалось не часто. Она вновь вспомнила о его отношении к занятиям любовью. Ему казалось, что они служат только для деторождения, ни для чего другого.

Он прав, размышляла она. Он всегда прав. Если кто-то считает его чересчур черствым, то это потому, что он живет по строгому нравственному закону, и если кем-то пренебрегает, то собой пренебрегает еще больше.

– Я получил письмо от твоего отца, – сказал он.

– О!..

Она даже захлопала в ладоши от удовольствия. Он поморщился. Ему не хотелось, чтобы она так открыто проявляла свои чувства – радость или горе, все равно.

– Мне сделано замечание – дескать, с тобой здесь дурно обращаются.

– Ох… нет. Я ничего не говорила. Он поднял брови.

– А ты и не могла ничего сказать.

– Да… разумеется. Конечно, не могла.

Он смотрел на нее строгим, холодным взглядом.

– Он посылает к нам двоих типов… полагаю, для слежки за нами.

– Для слежки?.. За нами?

– Пожалуйста, не повторяй за мной все, что я говорю. Это и глупо и утомительно.

– Я не… прости меня, Вильгельм.

Быстрый переход