Впереди и позади Холмса двигались со своими тачками другие каторжники. Близилось время заката, но жара не спадала, и по спинам людей катились струи пота, пот капал с бровей, лез в глаза, мешал смотреть.

Внезапно движение на дорожке прекратилось. Шерлок Холмс едва успел остановить свою тачку и чудом не врезался в шедшего впереди заключённого. Тот, истошно ругаясь, тоже тащил тележку на себя, не давая ей соскальзывать.

— Дорогу! — заорал он.

Оказалось, что у тачки Джона Клея расшаталось колесо, и при повороте обод его заскочил в выбоину дороги, сильно размытой дождём. Джон остановился, дёрнул тачку раз и другой, но та была тяжело нагружена и не поддавалась. И тогда молодой человек, вместо того чтобы зайти сбоку и попытаться приподнять тачку, используя положенную поверх щебня лопату, зашёл спереди, зло стиснув зубы, ухватился за передок и потянул тележку на себя.

— Что ты делаешь?! — закричал беззубый Хик, который шёл сразу за Клеем. — Сорвётся же!

— Поди к дьяволу! — ответил, багровея от натуги, Джон.

Колесо выскочило из выбоины, но тачка не выпрямилась, а заскользила под уклон. Тропа была в этом месте довольно крута, и передок со страшной силой надавил на руки и на грудь Джона Клея.

Ему следовало опрокинуть тачку на бок и, вывалив груз, снова поставить на колёса. Но он растерялся и, отпрянув, ринулся вниз, стремясь избежать столкновения, боясь, что железные колёса переломают ему ноги. Это едва не погубило каторжника. Ниже тропа делала ещё один крутой поворот, как раз в этом месте за деревянной изгородью был обрыв, а под ним неистово ревел вспучившийся после дождей водопад.

Тачка, отпущенная Клеем, подскочила, точно обрадовавшись свободе, и понеслась вниз.

— Берегись! — завопил Хик.

Джон Клей обернулся, но было поздно. Тачка ударила его, опрокинула, прокатилась через его скорчившееся тело и, зацепив задними колёсами, немного протащила за собой. Затем, встретив на пути дощатый забор, тележка ударила в него, проломила и, грохоча, покатилась с обрыва в пропасть. Спустя несколько мгновений, ревущий водопад поглотил её.

Клей остался лежать возле самого пролома в изгороди. По его левому виску ползла, выбиваясь из густых кудрей, полоска крови.

— Вот болван-то! — прошептал Хик. — Разбился ведь!

Двое заключённых наклонились к Джону, приподняли его.

Охнув, он открыл глаза, но они были мутны, левый глаз затёк кровью. Губы дрожали. На лбу и подбородке расплывались багровые синяки.

Подскочил охранник. Мельком бросив взгляд на пролом в изгороди, он убедился, что едва ли кто-либо рискнёт кидаться вниз с обрыва, и переключил своё внимание на пострадавшего.

— Что с ним?

— Тачкой переехало, — ответили из толпы каторжников.

— Ударило сильно, — добавил кто-то.

Двоим заключённым удалось поставить Джона на ноги, и он, кажется, пришёл в себя, но его лицо свела тотчас судорога. Молодой человек поднёс руку к горлу и прошептал глухо:

— Тошнит!

— Не трогайте его, не трясите! — проговорил, подходя ближе, Шерлок Холмс. — У него сотрясение мозга. Надо везти его в лазарет.

В это время, раздвинув уже собравшуюся на повороте тропинки небольшую толпу, к месту событий протиснулся Хью Баррет. Должно быть, он стоял наверху, когда происходила драма, и всё видел.

— Ну что? — зло спросил сержант. — Работа окончена за пятнадцать минут до конца положенного времени? Груз пропал? А тачка? Я спрашиваю, тачка где? Я тебя спрашиваю, подонок!

Последние слова он не прокричал даже, а провизжал прямо в лицо Джону Клею, надвигаясь на него и яростно сжимая тростниковый прут.