Люпэн закурил сигарету и вернулся в садовый домик.

Приближаясь к своему жилищу, он заметил на довольно большом расстоянии тень, которая, казалось, удаляется. Он не сдвинулся с места, чтобы ее не спугнуть. Тень пересекла аллею. Там было светлее, и, как ему показалось, Люпэн узнал черный силуэт Луи де Мальрейха.

Он бросился за ним. Тень пустилась бегом и исчезла.

— Ладно, — подумал Люпэн, — это случится завтра. И на следующий раз…

IV

Арсен Люпэн вошел в комнату Октава, своего шофера, разбудил его и велел:

— Выводи машину. В шесть утра будешь в Париже. Встретишься с Жаком Дудвилем и скажешь ему: во-первых, он должен прислать мне новости о приговоренном к смерти; во-вторых, отправить мне, сразу после открытия почты, депешу следующего содержания…

Он нацарапал на листке бумаги несколько строк и добавил:

— Выполнив поручение, сразу вернешься, но вон той дорогой, вдоль стены вокруг парка. Отправляйся; о твоем отсутствии никто не должен знать.

Люпэн возвратился в свою комнату, нажал на кнопку электрического фонарика и приступил к самому тщательному осмотру помещения.

«Так и есть, — сказал он себе вскоре, — этой ночью, пока я стоял на страже под окном, здесь кто-то побывал. И, поскольку кто-то приходил, трудно усомниться, с какой целью. Ошибки определенно нет: дело весьма серьезно. На маленький удар кинжалом я могу рассчитывать вполне».

Ради предосторожности он взял одеяло, выбрал в парке укромный уголок и уснул на свежем воздухе.

К одиннадцати часам утра явился Октав.

— Все сделано, патрон, телеграмма послана.

— Хорошо. А Луи Мальрейх? Все еще в тюрьме?

— По-прежнему. Дудвиль побывал у его камеры в Санте вчера вечером; из нее как раз выходил надзиратель. Они поговорили между собой. Мальрейх — все тот же, нем, как рыба. Ждет.

— Ждет — чего?

— Рокового для него часа, черт возьми! В префектуре говорят, что казнь состоится послезавтра утром.

— Тем лучше, тем лучше, — сказал Люпэн. — Теперь хотя бы ясно, что он не сбежал.

Он отказывался что-нибудь понимать и даже искать ключ к тайне, так был уверен в том, что правда вскоре предстанет перед ним во всей полноте. Оставалось лишь подготовить свой план, чтобы враг попал в расставленную ловушку.

«Либо чтобы я сам в нее попал», — подумал он, смеясь.

Он был весел, раскован; ни одна битва не приближалась с более благоприятными шансами для него.

Слуга принес из замка депешу, которую он велел Дудвилю прислать; недавно ее доставил почтальон. Он открыл ее и положил в карман.

Незадолго до полудня в одной из аллей он встретил Пьера Ледюка и без предисловий сказал:

— Я тебя искал. Происходят серьезные события. Ты должен отвечать искренне. С тех пор, как ты здесь, — не замечал ли ты когда-нибудь другого мужчину, кроме тех немецких слуг, которых я нанял?

— Нет.

— Подумай хорошенько. Речь не идет о каком-нибудь посетителе. Я говорю о человеке, который прячется, чье присутствие ты мог заметить, менее того даже — чье присутствие мог бы просто заподозрить по какому-нибудь признаку, по мимолетному впечатлению?

— Нет… Разве у вас оно возникло?

— Да. Кто-то прячется здесь, кто-то рыщет. Где? И кто? И с какой целью? Не знаю… Но узнаю наверняка. У меня есть уже предположения. Со своей стороны, смотри в оба… Следи… И особенно ни слова госпоже Кессельбах…

И он ушел.