|
Он медленно опустил руки и замер.
– Что с ним? – вскрикнул я от неожиданности. Оливье спрятал деревянную игрушку, вместо неё вынув кусок вяленого мяса и, махнув им, протянул мне. – Подкрепись, сбледнул совсем. Нам пора убираться. Даже без твоего каменного стукача, здесь всё скоро будет кишеть магами! – Но… – пробормотал я, жадно пережевывая жёсткое мясо. – Никаких но! А то ещё про веретено расскажу! – зло предупредил дядя. – Голем очухается, но запамятовает что было. Расскажешь про хранителя Силы, заморю голодом! Я чуть не подавился остатками мяса и, с трудом сглотнув, кивнул. – Но… – Послушай! – уже мягче сказал Оливье. – Ты вытащил меня из междумирья, и я прощаю тебе угробленную карьеру. Если бы мог, – он потёр горло и кашлянул. – С радостью выложил бы всё про хранителей и поглотителей, но заклятье задушит меня без всяких ошейников. Так что засунь свои орочьи вопросы поглубже и помалкивай! Я закрыл рот и ещё раз кивнул. – Лучше быть живым толстолобиком, чем дохлым левиафаном, крысёныш, – по-отечески посоветовал дядя. Глава 13. Путешествие без портала
Голем громыхнул, подпрыгнул, покрутил руками и повернулся. – Что со мной? – Лез куда не надо, вот молнией и бахнуло! – отмахнулся дядя. – Крысёнушу чуть башку не спалило, дёшево отделался. Валим пока фей не оклемался. – Душегуб живой? – удивился я. – Что ему будет? – проворчал Оливье. – Любителя гнилой рифмы и изощрённых наказаний чарами не изведёшь. – Не помню молнию, – пожаловался Евлампий. – Остатки разума растерял, – сердобольно заметил дядя. – Чуть напрочь не заклинило! – Мы прошли заросли? – Привязался, как рыба-присоска. Засохни! Некогда по прошлому тосковать, – строго сказал Оливье. – Как мы выберемся? – пробормотал я, склонив голову. Ни на дядю, ни на голема смотреть не хотелось. Поэтому я рассматривал архивариуса. Старик бледной тенью выделялся на фоне почерневшей травы. – Быстро и с салютом, но придется покопаться! Схватив меня за шиворот, Оливье зашагал к перевернутому дереву. Я старался идти с ним в ногу, чтобы не упасть. – Слышал про радужный мост? – Его разрушили после мировой войны. Он соединял Благодатные земли и Отдельный мир, – не дав мне ничего сказать, затараторил Евлампий. – Точно, булыжник. Радужный мост связывал не только Благодатные земли и Отдельный мир. Три луча из Подгорного царства, Таньшана и Фейри Хауса сходились в Благодатных землях в один. Их заперли, но мы приоткроем. – Это запрещено! – возмутился Евлампий. – Освещено! – гаркнул дядя. – Было, когда тебя молнией шандарахнуло, жалко не испепелило, – вздохнул он. – Молния мне не вредит, только делает сильнее. Оливье не стал отвечать, мы подошли к перевёрнутому дереву. – Смотри, у земли должна быть нора, а в ней горшок. – Горшок? – переспросил я. – Горшок, – передразнил дядя. – Зачем нам горшок? – спросил я. – Для фикуса! – разозлился Оливье. – Посадим, и подождём пока в Благоград прорастёт! – и добавил сквозь сжатые губы. – Из него начинается радуга! – Так и есть! Но нам нельзя его выкапывать и открывать, мы же не хотим восстановить радужный мост? – вмешался Евлампий. – Ты оставайся, гниль подкильная! – отрезал дядя. – А я лучше отбуду. Он подтолкнул меня к норе. |
