Я озадаченно рассматриваю довольно невзрачный камушек. Если честно, то я думал совсем на другой. Ошибался. Видно, неважный из меня ювелир. Вот так пошел бы к не знакомому торговцу, и облапошили меня бы там, как последнего дурака. Ну, да бог, с этим, главное — мы замену нашли! И теперь у меня снова появилась надежда, что к кольцу Соломона вернутся его удивительные свойства.

— Еще один… — шепчет потрясенный Абант, откладывая в сторону другой камень — сказать кому, не поверят…

— И не нужно никому говорить. Даже сыновьям. Просто ради спокойствия своих домашних и их безопасности. Ты ведь подумал над моим деловым предложением?

— Да, я приму его. Все равно дела в мастерской пора передавать старшему сыну — глаза у меня уже стали не те.

— И правильно! С твоим опытом нужно заниматься денежными вопросами семьи и общим руководством, а в мастерской пусть теперь работает молодежь. Ты же все равно будешь за всеми присматривать?

— А как по-другому? Только вот младший мой не горит желанием продолжать семейное дело — вздыхает египтянин

— Кто знает, может в твоем сыне дремлет талантливый торговец? Попробуй приобщить его к нашим делам, кому-то же придется путешествовать, выполняя мои торговые заказы?

— Клит с радостью отправится в любую поездку, лишь бы не сидеть дома в мастерской, но он еще так молод и так не опытен…

— А разве люди рождаются опытными? Мы все набираемся ума лишь с возрастом. Приставь к нему надежного человека

— Хранитель, ты рассуждаешь, как мудрый старик. Мне иногда кажется, что ты намного старше меня.

Так… пора эту тему заканчивать, а то она приобретает опасный поворот. Я пожимаю плечами и киваю на камни

— Есть здесь еще что-то ценное?

Абант мой намек понял и вернулся к работе. Через полчаса все они рассортированы на две неравные кучки — с третьей частью камней можно спокойно расстаться. Денег они стоят приличных, но тащить их с собой в Рим, никакого смысла нет — стоимость и там будет примерно такой же. Предлагаю ювелиру купить их и от названной им цены щедро скидываю около двадцати процентов, округляя до ровной суммы. У кого-то другого я и этих денег не получил бы — в лучшем случае половину. А теперь, когда я окончательно уверился в честности Абанта, надо дать ему заработать — в качестве залога наших будущих добрых отношений. Ведь мы с ним уже практически деловые партнеры.

Этих вырученных денег мне вполне хватит на все мои расходы здесь, в Александрии, и даже вексель местного торгового дома можно было бы, в принципе, не обналичивать. Но я не хочу с самого начала светить в Риме большими суммами — столица кишит шпионами, причем как Сеяна, так и Тиберия. Поэтому по уму, один вексель все-таки лучше разбить на несколько более мелких.

Довольный Абант тем временем аккуратно сгребает в шкатулку камни, предназначенные для продажи, все оставшиеся складывает в мешочек и возвращает мне. За исключением тех двух, что подходят для замены — с ними он определится позже. Снимаю кольцо, отдаю ювелиру с просьбой починить его как можно быстрее. Половину денег за камни Абант вручает мне сразу — получился увесистый такой мешочек. А сегодня вечером он обещает окончательно подсчитать, что же я ему должен за весь свой заказ. Надеюсь оставшейся половины денег мне хватит, чтобы расплатиться.

За работу он с меня по-прежнему брать отказывается, но за изготовление сигнума, крестиков и апостольских печаток я ему, конечно, обязательно отдам деньги — как бы он не сопротивлялся. Это ведь не для меня лично, так зачем злоупотеблять благодарностью порядочного человека? Плюс за серебро там набежало о-го-го сколько — один только сигнум с табличкой больше двух килограмм весят! Не говоря уже о шахматах, которые делает вообще другой мастер.

Договорившись, что завтра утром Абант сам принесет во дворец часть готового заказа, мы довольные друг другом, спускаемся в мастерскую.