|
Гаррис добавил, что тем не менее предложение относительно реки “попадает в точку”. Я не совсем понимаю, почему “в точку” (разве только речь идет о том, чтобы отдать в точку несколько тупые остроты Гарриса), но, видимо, это выражение имеет одобрительный смысл. Я подтвердил, что река “попадает в точку”, и мы с Гаррисом согласились, что Джорджу пришла в голову удачная мысль. Мы это высказали тоном, в котором сквозило некоторое удивление, что Джордж оказался столь сообразительным. Единственный, кто не пришел в восторг от такого предложения, был Монморанси. Лично его река никогда не прельщала. - Для вас, ребята, все это превосходно, - сказал он, - вам эта штука по душе, а мне - нет. Мне там нечего делать. Я не любитель пейзажей и не курю. Если я замечу крысу, то вы из-за меня не станете причаливать к берегу; а если я задремлю, вы еще, чего доброго, натворите глупостей и вывалите меня за борт. С моей точки зрения - это идиотская затея. Однако нас было трое против одного, и большинством голосов предложение было принято. ГЛАВА II Обсуждение плана. - Прелесть ночевка под открытым небом в хорошую погоду. - То же-в плохую. - Мы приходим к компромиссу. - Монморанси, его первые шаги и мои впечатления. - Возникает опасение, не слишком ли он хорош для сего мира! - Опасение рассеивается, как лишенное оснований. - Заседание откладывается. Мы разложили карту и начали обсуждать план дальнейших действий. Было решено, что мы отплываем в ближайшую субботу из Кингстона. Гаррис и я выедем туда утром и поднимемся в лодке до Чертси, где к нам присоединится Джордж, которого служебные обязанности удерживали в Сити до середины дня (Джордж спит в каком-то банке с десяти до четырех каждый день, кроме субботы, когда его будят и выставляют за дверь уже в два часа). Но где мы будем ночевать: под открытым небом или в гостиницах? Джордж и я стояли за ночевки на воздухе. Это так первобытно, говорили мы, так привольно, так патриархально. В недрах грустных, остывающих облаков медленно тают золотые воспоминания об умершем солнце. Уже не слышно щебетанья птичек: они примолкли, словно огорченные дети. И только жалобный зов куропатки да скрипучий крик коростеля нарушают благоговейную тишину над лоном вод, где, чуть слышно вздохнув, почиет день. Преследуя отступающие блики света, призрачное воинство Ночи-темные тени-безмолвно надвигается с берегов реки, из подернутых вечерним туманом лесов; незримой поступью движется оно по прибрежной осоке, пробирается сквозь заросли камыша. И над погружающимся во мглу миром простирает черные крылья Ночь, восходящая на мрачный трон в озаренном мерцанием бледных звезд призрачном своем дворце, откуда она правит миром. И тогда мы причаливаем нашу лодку в какой-нибудь тихой заводи, и вот уже поставлена палатка, а скромный ужин приготовлен и съеден. Набиты и закурены длинные трубки, и идет вполголоса дружеская беседа; а когда она прерывается, река плещется вокруг лодки и нашептывает нам свои старые- старые сказки, и выбалтывает нам свои удивительные тайны, и тихонько мурлычет свою извечную детскую песенку, которую поет уже много тысяч лет и будет петь еще много тысяч лет, прежде чем ее голос сделается грубым и хриплым, - песенку, которая нам, научившимся любить изменчивый лик реки, нежно и доверчиво прильнувшим к ее мягкой груди, кажется такой понятной, хотя мы и не смогли бы словами пересказать то, что слышим. |
