У выхода возня с мебелью уже закончилась. С трудом погрузив столик на грузовик, Степан взял у бабки ключи от квартиры и побежал наверх. Влад было дернулся за ним, но раздумал. Старуха обреталась рядом.

— Что ж вы Степану не скажете, куда уезжаете? Он же должен знать… — наконец сказал Сергеев.

— Ничего он не должен, — оборвала его старуха, — а то сдуру еще за мной попрется. А я уже старая, — неожиданно добавила она, — мне теперь один путь — в землю. Вот туда я, считай, и собралась. — После этого несколько претензионного объявление тетка Степана повернулась и неторопливо побрела к кабине грузовика.

На приступке она остановилась, и проговорила с некоторой теплотой:

— Степану скажи, чтоб не волновался. Они знают, куда ехать, — старуха кивнула в сторону снисходительно скалящихся хануриков в кабине (один из них сел за руль, хотя раньше Влад был уверен, что эти двое машины отродясь не имели). — Довезут.

Сергеев хотел, было, хоть что-то сказать, чтобы подождала Степана, пока он спустится вниз, а потом раздумал. В конце концов, проблема здесь была, похоже, сугубо личного характера.

Грузовик взревел двигателем (клапана которого отчаянно стучали), с треском включил передачу и отчалил, производя столько шума, что в окнах соседних домов один за другим появлялись силуэты озадаченных жильцов. Из подъезда выскочил Приходских, все еще с ключами в руке, и ошеломленно проводил взглядом уезжающий грузовик.

— Как это? — тупо спросил он.

— Степан, — сказал Влад, — это конечно не мое дело, но твоя родственница… она на учете не состояла у врачей?

Приходских качнул головой. Сказал:

— Вот оно как обернулось… Знаешь, Влад, — он повернулся к Сергееву, — если какие соображения будут, ты звони. Тебе телефон продиктовать?

Владислав качнул головой, он его помнил.

— Тогда до скорого. Извини, дела есть. Спасибо, что помог. — И Степан поспешно зашагал прочь, в сторону, куда только что уехал грузовик. На полпути он заметил, что все еще сжимает ключи от бабкиной квартиры, и засунул их в карман.

Пожав плечами, Владислав пошел в сторону прямо противоположную. Все происходящее заставляло задуматься, что не только Степанова бабка находится на учете у психиатра. Возможно, что и у ее племянника с головкой проблемы. Все-таки, затянувшийся бытовой алкоголизм…

И эта фраза старухи: мол, в землю ей пора. Дурацкое выражение напомнило Владиславу его инструктора по вождению, большого мастера по изречению психоделических истин. Одна из его любимых сентенций звучала так: «К пятидесяти годам вас потянет к земле», и имелось в виду вовсе не предчувствие скорой могилы, а всего лишь безобидное желание поземледелить, поокучивать грядки. Но тут явно речь шла не о грядках. И закапывать собирались совсем не старую проросшую картошку.

Но оставался еще безвременно ушедший провайдер, а Влад твердо решил с ним разобраться. Поэтому он прибавил шагу и свернул с Зеленовской на Центральную, а оттуда — на Овечкину улицу, названную так не потому, что здесь выпасали тонкорунных, а по названию речки Овечки, притока Мелочевки, несправедливо загнанной в трубы при строительстве Верхнего города.

Здесь стоял уродливый квадратный дом, построенный ориентировочно в начале пятидесятых, и, наверняка, в то время выделялся на фоне многочисленных изб и крохотных особняков, составлявших в то время основной жилой массив заречной части города. Теперь же он был с трех сторон скрыт многоэтажными домами, двумя панельными и одним красным, кирпичным, прозванным в народе элитным, и в его окна почти никогда не заглядывало солнце.

В этом кубическом уродце с незапамятных времен находилась Верхнегородская АТС, а с недавних пор во флигельке под самой крышей приютился еще и интернет-сервер.