— Ну уж нет, — прошипел Василий сквозь зубы, — лень раньше меня родилась, раньше и помрет. Вот и ты, тварь, не будешь за мной до конца жизни валандаться!

И тут звук шагов затих. То ли услышал Мельникова преследователь, то ли ощутил, что его нет в лодочном сарае. Через некоторое время скрип возобновился, и теперь шаги раздавались пугающе близко от окна домика. Почуял! Васек в панике огляделся, взгляд его обшаривал абсолютно пустое пространство, если не считать идиотских, как в купейных вагонах, лавок. И еще лодка на полу — лежащий кверху выскобленным пузом гроб, да и только. Мысль о големе, лежащем в лодке, побудила Мельникова к действию. Он с натугой приподнял плоскодонку и поднырнул под нее, успев напоследок подсунуть между ее толстым бортом и досками полу своего бушлата, чтобы не грохнула от души.

Здесь, как и положено в гробу, было очень темно и невыносимо пахло трухлявым деревом. Какая-то мелкая взвесь сыпалась Ваську на голову, шевелилась там, копошилась многочисленными лапками. Чуть-чуть света проникало только через пол, да и то это был скорее печальный высохший призрак настоящего солнечного света — эдакий постаревший и полысевший солнечный зайчик.

Надо полагать, преследователь сейчас лезет в окно. Точно, глухой удар — и пол слегка содрогнулся. Тяжелые шаги прошлись вдоль борта лодки сначала в одну сторону, потом в другую. Мельников замер, стараясь не дышать. Глухо звучащий из-за толстого дерева голос неразборчиво произнес ругательство, а затем на борт плоскодонки обрушился мощный удар, так потрясший спрятавшегося под ней Василия, что он сумел только выдавить мышиный писк вместо заливистого вопля.

Это его и спасло, потому что шаги неровным дробным стуком проследовали к окну, а затем через пол передался мощный толчок — это Витек покинул сторожку одним длинным прыжком.

Мельников перевел дух, что удалось ему с трудом. Пот градом катился с него, загривок дико чесался, а по спине ползали оснащенные колючими лапками мурашки. Но Васька не учуяли!

Больше он не медлил. Сильным толчком опрокинул лодку, которая все-таки внушительно грохнула, но он и не обратил на это внимания. Перелез через подоконник и разом охватил взглядом сарай для лодок. Темная высокая фигура как раз входила в один из открытых торцов хибары. Сжав заточку в левой руке, Мельников побежал к сараю, правая рука сжималась и разжималась вновь. Дальнейшее случилось быстро, и последующая скорая смена гаммы чувств вызвала в крови пятидесятилетнего бродяги целую бурю адреналина и полное расстройство нервов.

Витек склонился над фальшивкой, нервно поводя длинным и зловеще выглядящим ножом. Странно, раньше он не пользовался оружием. Может он учится? В последний момент пришелец заподозрил все же неладное, стал оборачиваться, но Мельников был рядом и последний метр преодолел почти тигриным прыжком, одновременно выбросив вперед руку с зажатой заточкой.

— НА! — завопил Васек, втыкая заточку в тело своего монстра, своего кровного врага, который всегда будет с ним — НА СЪЕШЬ!!! НА СЪЕШЬ!!!

Враг вздрогнул всем телом от первого же удара, качнулся назад и вырвал заточку из ослабевшей враз руки Василия.

Потому что пред ним был не Витек. Мельников вообще не знал этого человека с непримечательным лицом и в такой же непримечательной одежде. Он и теперь казался непримечательным, хотя лицо его искажала гримаса боли, а куртка обильно пропитывалась кровью. Просто раненый ножом непримечательный человек. Заточка так и осталась в ране, болтала своей замотанной в изоленту рукояткой.

— Вор… — сказал непримечательный, закатывая глаза.

— Кто вор? — растерянно спросил Мельников.