Парень, впустивший меня в дом, был каким-то поэтом, хотя я не мог припомнить его имя, а тип в сапогах был скульптором. Я видел фотографию его последнего творения, состоящего из половинок автомобильной оси, тряпичной куклы и разбитого унитаза. Вроде бы он получил за него какую-то премию, но что именно я не мог припомнить.

Заговорил Джонни Трой:

— Мне нужно еще выпить, мистер Скотт, после чего я предоставлю себя полностью в ваше распоряжение. Составите мне компанию? Скотч? Бурбон? Есть еще…

— Бурбон с содовой. Спасибо.

Трой потащил меня через комнату и взял чистые стаканы с низенького столика, потом мы прошли к бару в углу комнаты. Бормотание и голоса на секунду смолкли, все глаза проводили меня. Дело было вовсе не в моем потрясающем магнетизме. Взгляды были холодные, почти враждебные. Удивляться не приходилось. Я не был «своим» и не стремился им стать.

Наполнив стаканы, Трой сказал, почти извиняясь:

— Обычно здесь не бывает столько народу, мистер Скотт. Но после…

Он запнулся, потом продолжил потише:

— … после того, как Чарли умер, мне не хочется быть одному. Тут так… пусто. Уверен, что вы понимаете. Потом, не ожидая моего ответа, спросил:

— Вы ведь хотите спросить меня о Чарли, так ведь?

— Совершенно верно. Надеюсь, вы не возражаете?

Он как-то натянуто улыбнулся.

— Откровенно говоря, возражаю. Я не хочу ни говорить об этом, ни даже думать. Но, как сказал Юлисс, это случилось. Не могу же я притворяться, что этого не было.

Он сделал два-три больших глотка из своего бокала, куда налил виски с апельсиновым соком. Я заметил, что он был уже в подпитии.

— Ну, так что же в первую очередь?

— Я хотел бы взглянуть на апартаменты, в которых жил Чарли, если вы не против. И балкон, с которого он упал.

— Пойдемте со мной, — ответил он и вышел в холл, где имелась еще одна дверь, которую он открыл. Апартаменты Чарли были точно такими же, как у Троя, но только с обратной планировкой, если можно так выразиться. Если гостиная Троя выходила окнами на Голливудский бульвар, а огни города сверкали слева, у Чарли же огни светились справа.

В спальне было несколько фотографий в красивых рамках, штук пять девушек, весьма красивых и соблазнительных, один портрет самого Чарли, несколько снимков его вместе с Троем. На одном из последних он стоял рядом с Джонни перед зданием ночного клуба, рука Троя покоилась у него на плече. Чарли был ростом всего в пять футов шесть дюймов, на этой фотографии высоченный Трой буквально превратил его в карлика. Чарли вовсе не был красив, у него была круглая мясистая физиономия и грустные глаза клоуна, но, если судить по имеющимся здесь фотографиям девушек, они находили его интересным.

Я невольно задумался, каково ему было все время находиться рядом с рослым красавцем, энергичным, исключительно популярным и насмешливым Троем, и снова, как недавно во время разговора с Сильвией Вайт, мне пришло в голову, что он не мог не переживать из-за этого.

Мы прошли в пустую, тихую гостиную, из которой скользящая дверь вела на балкон. Солнце садилось за горизонт. Пурпурные тени блуждали по невысоким холмам. Становилось холодно.

— Это случилось здесь, — тихо сказал Джонни. — Они нашли его внизу.

Мы стояли склонившись над железной балюстрадой. Я посмотрел вниз. До тротуара было целых восемь этажей. Балюстрада была мне выше пояса, а мой рост шесть футов два дюйма. Конечно, человек на восемь дюймов ниже при большом желании смог перевалиться через такое ограждение, но это потребовало бы от него немало усилий.

— Вы хотите увидеть здесь что-нибудь еще, мистер Скотт?

— Нет, но у меня несколько вопросов.