– Я не шучу, – бормочу я, открываю дверь лимузина и помогаю ей забраться. Затем обхожу машину и сажусь с другой стороны, рядом с ней.

Маркус приветствует Мэйси, поднимает перегородку, и через секунду лимузин трогается.

– Это твой? – в голосе Мэйси звучат одновременно благоговение и легкий испуг.

– Он принадлежит отелю.

– Иногда я забываю о том, кто ты, – признается она.

– Кошмар, вот это поворот! – поддразниваю ее, но втайне радуюсь, что для Мэйси важен лишь я, Грант. Она поворачивается ко мне и распахивает глаза.

– Не в этом смысле. Я имела в виду имя и отель, а потом эту машину, платье и…

Прежде чем она успевает продолжить, прикладываю палец к ее губам, а потом целую. Это должен быть короткий, невинный поцелуй, но Мэйси – как наркотик. Понятия не имею, как ей это удается, но я от нее зависим.

Мне нужно больше.

Больше поцелуев, прикосновений, улыбок.

– Я знаю, – шепчу и прижимаюсь лбом к ее лбу, прежде чем увлечь в новый поцелуй. – Мы на месте, – улыбаюсь Мэйси и ободряюще сжимаю ее руку. – Помни, ты умная и красивая, и я не оставлю тебя одну.

– Спасибо, – шепчет она, и я надеюсь, что мои слова помогут развеять ее тревогу.

Маркус открывает дверь, помогает Мэйси выйти, и я выбираюсь из машины следом. Маркусу нужно припарковать автомобиль, и он будет ждать, пока мы не закончим.

Вечер в самом разгаре, хотя мы опоздали всего на полчаса. Подъездная дорога ярко освещена, повсюду мерцают сказочные огоньки, подсветка заставляет дом ярко сиять. Ко входу один за другим подъезжают лимузины, на улице звучит тихая классическая музыка. Похоже, мама в этом году перешла с виолончели на фортепиано.

Родители сделали все возможное, чтобы каждый осознал, насколько этот рождественский прием – важное и престижное событие.

Мэйси сжимает сумочку так, словно от нее зависят жизни.

– Ты взяла ингалятор от астмы? – спрашиваю я, и во взгляде Мэйси читается ужас.

– Думаешь, все будет настолько плохо?

– Сегодня вечером возможно все. Но я не поэтому спросил, это ведь важно для тебя.

– Да, конечно, он у меня с собой. Извини, я просто нервничаю.

– Тебя утешит, если признаюсь, что я – тоже?

– Конечно же, нет!

Делаю глубокий вдох.

– Ну что ж. Войдем в логово льва.

– Ты совсем не улучшаешь ситуацию, – тихо бубнит Мэйси, когда мы проходим в дом.

Услужливый официант предлагает нам что-нибудь выпить, но мы вежливо отказываемся. Не исключено, что после этого вечера мне захочется надраться вхлам, но только не сейчас.

Мэйси останавливается перед семейной фотографией, висящей на стене рядом со входом, и внимательно изучает, прежде чем мы движемся дальше.

– Грант, – шепчет она, вцепившись в мою руку, пока мы идем через фойе, а я дружелюбно, но сдержанно киваю или здороваюсь с гостями. Сейчас мне не нужно скрываться, в отличие от Уайтстоун, здесь все знают, к какой семье я принадлежу. Я пытаюсь размять напряженные пальцы Мэйси и незаметно помассировать ее руку.

– Это… твой дом?

– Да, когда на маму накатывает приступ ностальгии, она празднует Рождество у нас. Дом достаточно большой, здесь есть даже бальный зал.

– Может, вернемся к человеку, который только что держал у меня перед носом двенадцать бокалов шампанского? Я бы сейчас взяла весь поднос.

Тихо смеясь, качаю головой, но понимаю, что Мэйси говорит серьезно.

Мы заходим на кухню, где накрыт огромный шведский стол с большим выбором блюд.