– Пожалуйста, достань его, я больше не могу терпеть.

Я замираю и, несколько раз моргнув, смотрю на Мэйси, которая этим утром заснула рядом со мной и теперь полулежит у меня на груди. Она прижимается ко мне. Диван достаточно большой, чтобы мы могли сидеть рядом, не касаясь друг друга.

Прокручиваю в голове наш диалог и начинаю смеяться. Мэйси трясет головой из-за моего приступа смеха и недовольно ворчит:

– Грант! Что, черт возьми, ты делаешь?

– Я… пытаюсь… честно! – но это так смешно. – Обещаю, сейчас же вытащу свою штуку из штанов.

Мэйси, ее волосы растрепаны, поднимает голову и хмурится. Я прижимаю руку к животу, который подрагивает от смеха.

Не проходит и нескольких секунд, как она начинает понимать, почему я смеюсь. Она задумывается, выражение ее лица меняется, и вдруг она открывает глаза. Быстрее, чем можно ожидать, ее щеки становятся красными. Она рывком садится и начинает поправлять футболку.

– Прости, – говорю я, но все еще не могу успокоиться. Теперь я могу двигаться свободнее и, наконец, достав мобильный из кармана штанов, выключаю будильник.

– Мне тоже очень жаль. – Мэйси выглядит смущенной, поэтому я сажусь прямо и внимательно разглядываю ее.

– Чего именно? – я мог бы сказать, что ничего страшного не произошло. Мы просто заснули рядом на диване, и она прижалась ко мне после просмотра потрясающего документального фильма о настоящих преступлениях. Но тогда я лишусь удовольствия наблюдать, как Мэйси пытается объясниться, а я не могу упустить такую возможность.

– Всего? – нерешительно спрашивает она, и я поднимаю бровь. Давай же. Неужели это все? – Что тебе пришлось смотреть фильм вместе со мной?

Я терпеливо жду.

– Что… ты заснул здесь, на диване. Наверняка тебе было неудобно, – она делает глубокий вдох. – Ну… со мной, – она щурится. – Что я уснула на тебе, – говорит она так быстро, что едва успеваю ее понять.

Я ухмыляюсь.

– Не вижу проблемы, но твои извинения были великолепны!

– Болтун, – ворчит она, красная как рак, а потом осматривается вокруг. Она поднимает плед, щупает под подушками и щурится. – Ты не видел мои очки?

– Нет. Но помогу их найти, – Мэйси и без очков прекрасна, просто выглядит иначе. Очки – часть ее образа.

Через некоторое время нахожу очки на полу под диваном.

– Вот.

– О, отлично. Спасибо. – Мэйси трет лицо, прежде чем надеть очки, и с лукавой улыбкой спрашивает: – Кстати, который час?

Я бросаю взгляд на дисплей мобильного.

– Двенадцать, моя смена начинается через час. Я всегда ставлю будильник за час до начала, чтобы не опоздать, и… черт.

– Что случилось?

Смотрю на журнал вызовов – там несколько пропущенных звонков.

– Звонили из Уайтстоун! Несколько раз!

– Что? – восклицает Мэйси и чуть не падает с дивана, пытаясь схватить со стола телефон. – У меня разрядилась батарея. Не может быть, – шипит она, в отчаянии тряся мобильным. – Как мы могли проспать так долго? Мы же не мумии!

Я приподнимаю бровь.

– Хотя иногда мне так кажется.

– Сейчас на это нет времени, Грант! – ее голос серьезный и отчаянный одновременно. Суметь сказать так – это искусство.

– Как скажешь, малышка.

Я подмигиваю Мэйси, и она говорит что-то совершенно неожиданное:

– У тебя что, тоже ресница в глаз попала? Но честно признаюсь, я не собираюсь ее вытаскивать.