Мне нравится то, как я себя чувствую рядом с Грантом. Будто мы действительно хорошие друзья. Это естественно, правильно, и я удивляюсь, встречаясь взглядом с его зелеными глазами, почему за все время работы в Уайтстоун между нами не было ничего, кроме коротких приветствий или разговоров по работе. Лоре это удалось. Митчу тоже. Даже Сьерре.

Джейн всегда была тихоней, а про Зину я ничего не знаю. Райан полностью поглощен делами и почти не заходит даже поздороваться, так что он не в счет.

Я не так часто работала с Грантом, как Лора, но… теперь он мне интересен, когда я знаю, что мне нравится его близость. Он хороший медик, у него всегда есть совет или шутка, которыми можно поделиться, и он знает практически все. Сьерра из-за этого называет его сплетником, но некоторые просто многое замечают в отношениях между людьми. У меня тоже часто так бывает.

Только не с Грантом. Мы все немного о нем знаем. Понятия не имею, почему меня вообще это волнует, почему это так важно.

Он внимательно разглядывает меня, и мне хочется узнать, о чем он думает. Задаваясь тем же вопросом, он произносит низким голосом:

– О чем задумалась, Мэйс?

Сердце колотится так сильно, что я слышу его стук. Этот звук заглушает все остальное.

Я не могу ответить. Что должна сказать? Что волнуюсь за Сьерру и Джесс, что последние сорок восемь часов превратили меня в зомби и довели до предела? Что я подавлена? Что, кажется, до сих не пришла в себя? Что он волнует меня? Что мне хочется, чтобы он остался – несмотря на то, что секунду назад собиралась попросить его уйти. – Слушай, а если так? – спрашивает он бодрым голосом, хлопая в ладоши. – Я сейчас позвоню Митчу, хотя, возможно, ему уже сообщили из Уайтстоун, но я хочу убедиться, – я киваю. Митчу надо знать, – а ты тем временем примешь душ или горячую ванну.

– От меня плохо пахнет, да? – вырывается у меня. О черт, и почему я сначала говорю, а потом думаю?

– Я не это имел в виду, но могу понюхать тебя еще раз, чтобы убедиться.

– Нет, все в порядке, – ворчу я, скрещивая руки на груди и морща нос.

– Я хотел сказать: горячий душ поможет тебе расслабиться, и ты почувствуешь себя лучше.

Его предложение звучит разумно.

– Я… пойду приму душ. В последнее время не очень люблю купаться в ванне.

– Отлично, я тоже предпочитаю душ, – говорит Грант и улыбается, что заставляет меня задуматься, нет ли скрытого смысла в этой фразе. Очень вероятно, ведь обычно я не обращаю внимания на подобное.

– Хочешь пойти со мной? – спрашиваю я и через секунду понимаю, о чем спросила. Если прежде в этой ситуации и не было двусмысленности, теперь она появилась.

Глаза Гранта расширяются, рот слегка приоткрывается, и он выглядит таким же потрясенным, как и я.

– Думаю, что на этот вопрос нет правильного ответа, – говорит он, а я прикрываю рот рукой, сгорая от стыда. Как я могла такое предложить?

– Прости. Я не это имела в виду. Иногда я говорю слишком быстро и много, но не фильтрую мысли. И тогда случается то, что случилось, – тараторю я задыхаясь, но когда вижу, что Гранту приходится сдерживать смех, испытываю облегчение и одновременно злость. Я слегка толкаю его в плечо.

Я похожа на сердитого хорька, пытаясь придумать какое-нибудь ругательство.

– А теперь иди и прими душ. Я позвоню Митчу и буду ждать тебя.

– Хорошо. Поищу какую-нибудь свежую одежду, – без прикосновения Гранта мне немного зябко, я, потирая руки, прохожу мимо него и останавливаюсь перед дверью комнаты.

– У нее точно ничего серьезного? – понимаю, что он знает о Сьерре столько же, сколько я, и что он не может поставить диагноз или что-то обещать, но мне нужно это услышать.