— Безжизненные.

Джулия поморщилась, вспомнив людей, превращенных в безжизненных у Ступеней Намира. Она оглянулась посмотреть, не догоняют ли их, но из-за красной пыли ничего не увидела. Тут Мирран вдруг остановился, потом, спотыкаясь, прошел еще пару шагов и упал. Джулия бросилась к нему, но он махнул рукой, чтобы она не останавливалась, и, задыхаясь, выдавил:

— Беги! Беги дальше! Мои ноги еще слишком слабы.

— Нет, — твердо ответила Джулия. — Я вас не оставлю. У меня же есть волшебная палочка.

Мирран открыл рот, собираясь еще что-то сказать, но у него вырвался лишь хрип, и голова снова упала в пыль. Джулия придвинулась поближе к нему, зажав в обеих руках и выставив вперед свою палочку.

«Прямо как в софтболе», — подумала она, ведь палочку она держала, как биту. Она постаралась представить, что гварульхи — это мяч, который надо отбить, чтобы потом мчаться на базу.

И все же вырвавшиеся из-за завесы красной пыли гварульхи и безжизненные застали ее врасплох. Гварульхов было шесть или семь. Они мчались вприпрыжку. Когда она видела их глазами Тряпичной ведьмы, они казались помельче и не такими злобными. А в лицах безжизненных не осталось ничего человеческого: глаза у них подернулись красной пеленой, а челюсти дрожали и ходили ходуном от смеха. В руках они сжимали заржавевшее оружие и не сводили глаз с Джулии. Гварульхи облизывали губы.

Джулия тоже смотрела на них и старалась думать об этих чудовищах так же, как думала Тряпичная ведьма — как о слабых и бестолковых слугах, полезных, но ненадежных и не особо ценных. Думать, как Тряпичная ведьма, оказалось на удивление легко, и в ней поднялась волна возбуждения, окрашенная злобным весельем. Это были ее твари, и Джулия могла делать с ними, что угодно. Не раздумывая, она выпрямилась во весь рост и прошипела:

— Как вы посмели пойти против меня?

В голосе ее прозвучали зловещие и мощные нотки Тряпичной ведьмы. Потрясенная своими словами, Джулия чуть было не извинилась перед приближавшейся ордой монстров. Но они остановились в полной растерянности. Кто эта девушка с палочкой, которая говорит совсем как их госпожа, Северная королева?

И в лучшие-то времена не отличавшиеся особой храбростью, теперь они просто боялись шагнуть дальше. И снова Джулия ощутила, как внутри поднимается торжествующий, полный презрения голос.

«Убей парочку, — нашептывал он, — и правь остальными. С помощью слуг тебе будет легче отыскать Анхивар. Хлещи их палочкой, жги их золотым пламенем…»

— Нет! — вскрикнула Джулия своим собственным, полным отчаяния голосом, разрушив при этом чары страха, удерживавшие гварульхов. Те ринулись на нее, выпустив когти и обнажив клыки. Безжизненные двинулись следом.

Первого Джулия встретила взмахом палочки. Золотистые искры отбросили гварульха назад. Его тут же объяло золотое пламя, и он почернел. В воздухе над головой Джулии загремел барабанный бой. Следующий гварульх тоже не смог увернуться от палочки, и его постигла участь первого. Но он успел пробороздить когтями руку Джулии.

А в следующее мгновение все закончилось. Сверкнула молния. На вмиг почерневшем небе проступили звезды, и вскачь понеслись облака. Над горизонтом уже висела новая луна, и от гварульхов и безжизненных не осталось и следа. В темноте Джулия видела всего метров на пять-шесть, не больше, но и так было ясно, что местность изменилась. Значит, изменились воспоминания.

С беззвучным вздохом Джулия опустилась на землю, придерживая раненую руку. Подступала дурнота — желудок, казалось, переворачивался, горло жгла желчь. Потом она вспомнила про Миррана — не потерялся ли он во время изменения памяти?

Но откуда-то справа донеслось покашливание, и в лунном свете она разглядела шевельнувшегося Миррана.