Мирран поднялся, покашливая, попросил Джулию снять носки, одним вытер кровь с руки девочки, а вторым крепко перевязал рану. Джулия всхлипывала от боли и ужаса. Когда он закончил перевязку, она несколько раз неглубоко вздохнула и только тогда сказала:

— Я боялась, что вы исчезнете с изменением памяти.

— Нет, — тихо ответил Мирран. — Я — пленник, а не одно из ее воспоминаний. Хотя они могли прикончить меня. Ты очень храбра, дитя. Я… когда-то я надеялся, что у меня будет дочь. Возможно, она была бы такой же, как ты.

Джулия не ответила. Приглядевшись, Мирран понял, что она спит или потеряла сознание. Но дыхание у нее было ровным, а пульс — сильным, поэтому он просто осторожно поправил ее свесившуюся голову, а потом пошел немного прогуляться. Он чувствовал запах соли, а это значило, что они где-то недалеко от моря. Возможно, рядом со Слеем, где Анхивар утратила все человеческое и призвала из глубин моря ангарлингов.

Он оглянулся на Джулию — маленькую фигурку, едва различимую на земле, — и подивился, что она может так безмятежно спать после всего пережитого. Впрочем, и он, будучи мальчишкой, всегда прекрасно спал, несмотря на ушибы, порезы и ссадины.

«Тогда не было кошмаров, — с тоской и завистью подумал он, — ни во сне, ни наяву».

Вспоминая детство, он тоже прилег и вскоре забылся легкой дремой.

Все глубже и глубже погружалась во впадину рыба-светоносец, и Пол крепко держался за нее, полумертвый от страха. Он боялся темноты и неизвестности, но еще больше боялся отпустить рыбину и рухнуть на самое дно. Если у этой черной бездны вообще есть дно.

Он смутно осознавал, что погрузился уже глубже, чем любой самый современный батискаф и что море давно должно было его раздавить или скрутить кессонной болезнью (хотя он слабо представлял, что это такое). Но заклинание, позволявшее дышать под водой, казалось, позаботилось и об этом. Во всяком случае, Пол не чувствовал тяжести погружения, если не считать глухого стука в ушах, напоминавшего отдаленный бой барабана.

Потом он понял, что и впрямь слышит барабаны или, по крайней мере, какие-то басовые вибрации в воде. А впереди замаячила какая-то фигура, всего лишь на тон светлее черной воды.

Рыбина снова щелкнула челюстью и чуть вильнула, изменяя направление. Теперь вода уже не казалась Полу абсолютно черной, а светлый силуэт впереди оказался чем-то вроде огромного дверного проема в стене каньона. Дверь эта была завешена длинными прядями водорослей, и сквозь прорехи в занавеси вырывался яркий свет.

При виде света страх немного отпустил, и Пол вспомнил, что Хозяин Воздуха на самом деле оказался очень добрым, несмотря на свой жутковатый вид. Может, Повелитель Воды будет таким же… Пол даже на минуту закрыл глаза, чтобы укрепить в себе возродившуюся надежду. Почему-то, когда он закрывал глаза и считал до шестидесяти, жизнь начинала казаться ему куда краше.

Он досчитал только до сорока пяти и от прикосновения к лицу чего-то холодного и скользкого распахнул глаза. Рыба тащила его сквозь завесу из водорослей. Их стебли то и дело касались лица, оставляя коричневые полосы.

«Единственное приятное во всем этом, — думал Пол, стирая с лица слизь, — это то, что становится все светлее и светлее. Очевидно, за занавесью расположен какой-то мощный фонарь, что-то вроде подводного маяка».

Но действительность оказалась куда более впечатляющей. Когда рыбина наконец вырвалась из водорослей, Пол вскрикнул и закрыл глаза руками. Они попали в огромную пещеру, заполненную сверкающей изумрудной водой. И освещалась она не одним фонарем, а тысячами люминесцентных рыб, спрутов, осьминогов, кальмаров, каких-то других загадочных существ и светящихся водорослей. Пол словно оказался в галактике сверкающих звезд.