Алена выбралась из окна и, мелькая темными юбками и белыми ногами, довольно ловко спускалась вниз.

    Когда ее босые ступни достигали моего лица, я переступал на нижнюю ступеньку, и так постепенно мы спускались вниз.

    Наконец я добрался до земли и снял девушку с лестницы.

    Оказавшись в безопасности, она сразу же ослабела и привалилась к моей груди. Я обнял ее за плечи и прижал к себе, чтобы ей было удобнее стоять. Однако тут же почувствовал, что сделал это зря, между нами сразу возникла какая-то интимная неловкость.

    -  Все, все, теперь бояться нечего, - успокаивающе сказал я, отстраняясь и пытаясь разглядеть, с кем меня свела судьба.

    Сказать, что Алена мне сразу понравилась, было бы большим преувеличением. По виду, самая обычная девушка, исхудавшая в заточении, с чумазым лицом и растрепанными волосами.

    -  Спасибо, - прошептала она, - я так боялась!

    -  Теперь все позади, - почему-то не сказал, а прошептал я, но потом откашлялся и договорил нормальным голосом, - нам нужно спешить.

    -  А нас не поймают? - спросила она, не двигаясь с места.

    Видно было, что вопрос ею был задан просто так, но для меня он был не праздным. Истинных возможностей дьяка я не знал, но представлял, что кое-что в этом царстве он сделать сможет. Поэтому нам с Аленой самым правильным было на время исчезнуть.

    Только куда? Спрятаться-то было некуда. Добираться до Москвы, чтобы передать девушку родителям, было слишком рискованно. Нас могли запросто перехватить по дороге уже не пьяные, а трезвые стрельцы и тогда финал для нас был бы самый плачевный. Семнадцатый век не то время, когда с врагами и ослушниками долго разговаривают, а против лома, как известно, нет приема, особенно когда у тебя нет другого лома.

    -  Ты почему без сапог? - спросил я, заметив, что девушка переминается босыми ногами на холодной земле.

    -  Боярин велел отобрать. И однорядку забрали, только сарафан остался.

    -  Что за однорядка, гармошка? - не понял я, вспомнив по ассоциации, двухрядную гармонь.

    -  Вроде летника, только десять и две пуговки в ряд, - доходчиво объяснила она. - А хороша однорядка была, комчата червчата и поверх того вошвы, бархат с золотом зелен. А пуговки какие были - перламутр!

    -  Да, жалко однорядку, по всему видно, хорошая была вещь, - торопливо сказал я, чтобы она окончательно не запутала меня подробностями женского туалета. - Только как ты босая пойдешь?

    -  Как-нибудь дойду, главное, чтобы не поймали!

    -  Нельзя, чтобы поймали, - незаметно отстраняясь от ее обволакивающей женственности, сурово подтвердил я, - Жаль только, деваться нам с тобой некуда.

    -  Пошли к нам в слободу, тятя-то небось не выдаст!

    В возможностях ее отца я уверен не был, как и в том, что мы сможем до него добраться. И вдруг, как всегда в таких случаях, пришло простое решение:

    -  Тебя нужно переодеть в мужчину!

    -  Меня? - поразилась Алена. - Как так можно?

    -  Молча и быстро! - уверено сказал я, наконец выбрав направление деятельности. - Теперь бегом за мной!

    Я схватил ее за руку и потащил в сторону хозяйственного двора.

    -  Но как же, так, - бормотала Алена, семеня и путаясь в своем долгополом сарафане, - мне такое зазорно! Что люди скажут! Куда вы меня тащите?!

    -  Слушай, можешь ты хоть минуту помолчать! - взмолился я.