Заряжание старинного оружия было делом не сложным, но муторным. Сначала я всыпал в ствол порцию пороха и утрамбовал его пыжом. После этого вложил в ствол пули (нарубленные кусочки свинца) и прижал их вторым пыжом. На заключительном этапе засыпал в специальную дырочку (заправочное отверстие в стволе), порох, который должен был воспламенить основной заряд. После всех этих процедур, чтобы произвести выстрел, нужно было всего-навсего выбить на трут куском железа из кремня искру, раздуть огонек, и когда он разгорится, поджечь от него фитиль. Теперь чтобы выстрелить, останется лишь прислонить тлеющий фитиль к запальному отверстию, и в результате всех этих манипуляций, пальнуть в белый свет как в копеечку.

    Однако даже такое оружие было лучше, чем ничего. Во всяком случае, вид у аркебузы был устрашающий.

    -  Ты что-то говорила о лошади? - спросил я, вспомнив, что Алена упоминала о коне покойного. - Что с ней случилось, она не убежала?

    -  Нет, я ее стреножила и привязала к кустам.

    -  А она там с голоду не умрет?

    -  Не умрет, к ней был привязан целый мешок с овсом, я ее им и кормлю, а пою из нашего ведра.

    -  Молодец! Лошадь-то хоть хорошая?

    -  Очень, она добрая и ласковая.

    Это была не самая исчерпывающая характеристика для скакуна, но зато вполне женская.

    -  Пойдем, покажешь ее, если она сможет увезти нас двоих, то можно будет сегодня же ночью отсюда уехать.

    Мы вышли из землянки на свежий воздух. Здесь было по-весеннему тепло, хотя солнца видно не было. Убитый лежал на прежнем месте, а вокруг него по хозяйски прохаживалось несколько ворон. Увидев нас, они отлетели на почтительное расстояние.

    -  Боюсь я мертвецов, - как бы между прочим сказала девушка, - понимаю, что ничего не сделают, но все равно страшно.

    -  Можно, я тебя обниму? - спросил я. - У меня немного кружится голова.

    Алена подставила плечо, я ее обнял, и мы пошли смотреть лошадь. Сначала идти было трудно, но постепенно я приходил в норму и обнимал девушку уже не по необходимости.

    -  Знаешь, ты такая молодчага, - сказал я, - если бы не ты, я бы не выкарабкался.

    -  А за что он, - она суеверно покосилась через плечо на то место, где лежал покойник, - хотел тебя убить?

    -  Он был сумасшедшим, считал эту землю своей и убивал всех, кто тут появлялся. Это он сжег деревню и застрелил хозяина нашей землянки.

    -  А ты откуда знаешь?

    -  Он сам об этом сказал, а убитого хозяина я нашел и похоронил.

    -  А почему мне ничего не сказал?

    -  Не хотел пугать.

    За разговором мы дошли до места, где Алена оставила лошадь. Бедное, заброшенное животное, почувствовав наше приближение, словно узнало новую хозяйку и призывно заржало.

    -  Ты, смотри, какой хороший конь, - уважительно сказал я, разглядывая черного жеребца с белой звездой на груди.

    Вороной, увидев нас, наклонил голову, оскалил зубы и, играя губами, то ли заржал, то ли засмеялся, издавая странные совсем не лошадиные звуки.

    -  Соскучился, мой хороший, - ласково сказала Алена и потрепала заросшую лошадиную морду. - Правда, он хороший? - ревниво спросила девушка.