-  Вот! - закричала она, скатываясь по ступеням в землянку. - Я еще саблю взяла! А он совсем не страшный!

    -  А я что тебе говорил! Я сейчас намного полечусь и, думаю, что к вечеру уже смогу встать.

    Однако встать на ноги в этот день мне не удалось, неожиданно поднялась температура, меня начало то бросать в жар, то знобить. Когда делалось чуть легче, я сразу же принимался за самолечение. Моей сиделке пришлось возиться со мной весь вечер и большую часть ночи. Она только и успевала, что менять лучины и ставить мне на лоб холодные компрессы. Несколько раз я терял сознание, но как только приходил в чувство, упорно продолжал лечиться и к утру, кажется, переломил болезнь. Этой ночью нам обоим пришлось несладко, я был как выпотрошенный, да и Алена едва держалась на ногах. Я уговорил ее лечь.

    В нетопленной землянке было сыро и холодно, и нам пришлось укрыться одним тулупом. Теперь, после всех этих передряг, мы так сблизились, что ни о каком стеснении или подозрениях с ее стороны, не было и речи. Алена прижалась ко мне, я ее обнял, и мы проспали почти весь день.

    Когда она проснулась, я был уже почти в норме. Грудь еще болела, но дышал я без труда, и в голову, кроме наших рутинных забот, лезли вполне земные, даже фривольные мысли.

    Вероятно, почувствовав, что мои объятия не совсем невинны, девушка вежливо освободилась из моих не совсем братских рук, быстро встала и тут же выскочила на улицу. Отсутствовала она долго, наверное, приводила себя в порядок. Когда она вернулась, ее щеки были еще влажными, в волосы каким-то чудом расчесаны и заплетены в две косы. Я же все это время исследовал свои раны. Кажется, на этот раз меня пронесло, никаких серьезных повреждений не было и, самое главное, остановилось воспаление.

    -  Смотри, у тебя уже почти все затянулось! - удивленно воскликнула Алена, рассмотрев мою уязвленную плоть. - Ты, случаем, не колдун?

    -  Нет, скорее знахарь, хотя одно другому не мешает. У нас еще осталась жареная рыба?

    -  Нет, но я вчера вытащила невод, как стемнеет, нажарю еще.

    -  Ты, невод, одна?! - ревниво поразился я. - Как тебе удалось?

    -  Я же видела, как ты это делал, - с нарочитой скромностью ответила Алена и даже потупила глазки, - я тоже вытянула из воды лодку и плавала на ней по пруду.

    -  Ну, ты, девушка, даешь! - восхитился я. - Ты просто молодец!

    Комплимент, кажется, пришелся ко двору. Однако обсуждать свои достижения она не захотела, спросила обо мне:

    -  Ты сегодня уже сможешь ходить?

    -  Да, потихоньку смогу. Только сначала на всякий случай заряжу аркебузу, мало ли что! А потом нам с тобой нужно будет похоронить того человека.

    Предложение возиться с убитым у Алены восторга не вызвало, но она не возразила и, меняя тему разговора, по-матерински заботливо предложила:

    -  Ты же голодный, поешь репу? Она холодная, но вкусная.

    -  Потом, когда очень проголодаюсь, - ответил я, с отвращением глядя на этот пареный корнеплод. - Удивляюсь, как вы можете есть такую безвкусную дрянь!

    -  А что, у вас на украйне репа не растет?

    -  Растет, только я ее раньше никогда не пробовал.

    Пока мы разговаривали на отвлеченные кулинарные темы, я разбирался с аркебузой. Устроена она была примитивно, зарядить ее не составляло труда, но вопрос был в том, каков должен быть пороховой заряд. Судя по тому, что пули смогли только пробить тулуп, мой утепленный ватой кафтан и нанести лишь неглубокие раны, покойник засыпал в нее слишком мало пороха.