- Ну все, - сказал он. - Выпей еще рюмочку на сон грядущий - и отправляйся домой отдыхать.

- А что там?

- А там все будет хорошо. Можешь поверить на слово, мы своих не подводим. Сдавай билет, садись на такси.

- Ты с ними договорился?

- Еще чего! Без меня договорятся. Ну, что застыл?

-А если?..

- Никаких "если". Сдавай билет, отправляйся домой. Спать небось хочешь.

Григорий все еще мялся. Донской едва ли не силком подтащил его к кассе, потом вывел ни стоянку такси.

- Еще увидимся! - пообещал он и захлопнул за Гришей дверцу желтой "Волги" с шашечками.

* * *

В тесном дворе громоздились бугры спящих автомобилей. Григорий расплатился с таксистом и медленно пошел к подъезду, поглядывая по сторонам.

Там что-то было не так. Гриша наконец понял - слишком много машин стояло у его подъезда. Одна, вторая, третья... И тут он увидел "Опель" с помятым боком.

Первым желанием было свистнуть таксисту, который разворачивался неподалеку, и умчаться обратно на аэровокзал. Но тут одна из машин мигнула фарами. Раздался щелчок открывающейся двери, в темноте обозначился силуэт человека.

- Вы - Григорий Пшеницын? - прозвучал незнакомый голос.

- Я, а что? - ответил Гриша, пытаясь рассмотреть незнакомца.

Тот не спеша приблизился. Невысокий, жилистый, лет сорока пяти. Быстрые внимательные глаза, способные жечь, как автоген. Короткая и по-военному простая стрижка, тонкая щеточка усов. Движения порывистые, но точные, как у хорошо налаженной машины.

- Моя фамилия - Павлов. Донской сказал, вам нужна помощь. Ваши знакомые уже там, - коротким движением он указал в сторону подъезда. - Вы первым идите в квартиру, а я еще посмотрю, как они себя будут вести.

- Где они? В подъезде?

- Нет, конечно. Они у вас дома. Кстати, их трое, а не двое - еще один приехал вон на той машине, - он кивнул в сторону полуспортивной иномарки, приткнувшейся к палисаднику. - Вы не бойтесь, идите. Я все буду держать под контролем.

Этот человек очень спокойно призывал не бояться, однако верилось с трудом. В доме трое боевиков, и неизвестно, что у них на уме. А тут какой-то неизвестный Павлов, который не достает тому же Гансу до подбородка.

- Может, вызвать милицию? - осторожно предложил Гриша. - На всякий случай...

- Милицию? - почему-то удивился Павлов. - Дело ваше, но... Я думал, вам нужна помощь. Вызывайте, но тогда я уеду.

- Нет, - сказал Гриша. - Я не буду никого вызывать.

Он вошел в подъезд. Павлов неслышно скользнул за ним. Дверь квартиры была полуоткрыта, доносились голоса, смех. Григорий собрался с духом и вошел внутрь.

Вся компания расположилась в комнате. Кича развалился на диване, задрав обутые ноги на журнальный столик. Ганс занял кресло. В углу сидел еще какой-то тип - жирный, как боров, с крошечными глазами. Он был одет в зеленый пиджак с блестками, делающий его похожим на конферансье.

Они пили водку и закусывали колбасой из Гришиного холодильника. На письменном столе стояла сковородка с остатками яичницы.

Все замолчали. Кича встретил Григория тяжелым жгучим взглядом.

- Явился, мать твою, - процедил он, сплюнув сквозь зубы. - Мы что, по всему городу тебя должны искать?!

Ганс легко поднялся и мигом оказался рядом с Гришей, заставив его инстинктивно сделать пару шагов назад.

- Собирай шмотье, - скомандовал Кича. - Сейчас перевозим тебя в другую квартиру, эта остается нам. Грузила, вынимай свои бумажки, пусть подписывает. И паспорт на стол!

Боров закопошился, извлек из-под себя папку коричневой кожи, вжикнул "молнией".

- Иди сюда, - буркнул он. - Здесь и здесь распишись. Потом заполнишь бланк, напишешь заявление. Работай, короче.

Григорий не сдвинулся с места.

- Ты что, оглох, сука?! - взорвался Кича.