Так же случилось и в этот раз. Огромного самца атаковали сразу пятеро даймондбэков, в том числе и один из совсем еще небольших. Самец дернулся, забил хвостом, попытался приподнять голову, но тут же по его телу прошла дрожь, и он застыл.

Мать не испытывала никаких чувств от того, что убитый гремучник когда-то тоже был одним из выношенных ею детенышей. Все происходило по единожды заведенному порядку: они рождались, выползали из норы, охотились, росли, возвращались в семейное логово — и кто-то из них приносился в жертву для того, чтобы Мать могла питаться и производить новое потомство.

Нападавшие снова улеглись — кто на землю, кто на тела своих сородичей. Еще немного, и они будут питаться — после того, как голод удовлетворит она, Мать. Но еды хватит на всех. Если бы не этот тревожный гул, доходивший с разных сторон, они, возможно, и задремали бы. Но долетавшие до норы звуки и вибрация почвы не позволяли расслабиться. Опасность была рядом, совсем близко.

Зинченко с Кремером отправились на обход домов. Которых получалось не так уж и много, подумал Сергей. На всем оцепленном ОМОНом и машинами МЧС треугольнике домов этих было… Он прикрыл глаза, считая в уме — Телешов знал каждое из зданий, включая и номера, размашисто намалеванные на их торцах. Пятнадцать домов в зоне эвакуации. Тринадцать хрущоб. Две девятиэтажки. Нет, одна. Пашинян ведь говорил, что дальняя — относительно новая — девятиэтажка подключена к совсем другому коллектору. Опасности для жильцов нет, но эвакуировать их, конечно, будут. Сейчас на этом треугольнике не нужно находиться никому — коллектор или не коллектор. Ладно. Пятнадцать минус один. Значит, под угрозой — четырнадцать.

— Не так уж и много, — сказал он. — Я думал, что будет гораздо больше.

— Чего не много, Сережа? — отозвалась Алина, погруженная в свои мысли.

— Домов, Аля. Четырнадцать домов, в которых могут быть — да нет, наверное, есть — змеи.

— Не так уж много. Правда, ровно на четырнадцать больше, чем хотелось бы.

— Это да. Не поспоришь.

Они помолчали.

— Так что там за химию нам привезли? — спросил Телешов.

— Репеллент? Да ничего нового по сути. Видено и пробовано.

— Работает?

— Работать-то работает, да вот только в таких условиях никто никогда его не применял.

— Опасный?

— Для человека?

Сергей кивнул. Алина мотнула головой.

— Нет. Запах разве что неприятный. Хотя даже это на любителя.

— В смысле?

— Нафталином он пахнет. Сильно.

— А почему?

— Активный элемент всей смеси — бензолдикарбоновый ангидрид. Производное нафталина. Потому и запах.

Телешов покосился на собеседницу.

— И как же он работает?

— Этот ангидрид, Би-Ди-Кей — так его называют в США — испаряется и блокирует главные сенсорные приемники змей — термический и обонятельный. Это все равно, что человека внезапно лишить зрения и слуха. Змея дезориентирована, она пугается — и убегает. Подальше от возникшей угрозы.

— Любая — или только гремучник?

— В принципе любая. Но нам же не с ужами воевать.

Сергей задумался.

— Интересно. А что, у нас своего этого ангидрида, как там его — Би-Ди…

— Би-Ди-Кей.

— Ну да. Так у нас этого ангидрида своего нет, что ли?

— Почему же? — Наговицына даже удивилась. — Никакая это не редкость. Производят и пользуют, сколько угодно.

— Так в чем же проблема? И на кой вообще ляд нам нужен был их репеллент?

— Ну, Сережа, там же не только ангидрид.