|
Под деревьями, от которых веяло ледяным холодом, стало совсем темно. Из-за группы деревьев, росших сзади кафе, раздавалась одинокая песня, вероятно, это была репетиция концерта Орлож: женский голос разучивал сентиментальный романс. - Да, позабавили меня эти идиоты! - выкрикивал Клод со смехом. - Даже за сто тысяч франков я не отказался бы от такого дня, как сегодня! Совершенно обессилев, он умолк. Воцарилось молчание. У всех пересохло во рту, приятели начали дрожать, пронизанные ледяным! дыханием сумерек. Впав в какое-то оцепенение, они распростились друг с другом, обменявшись усталым рукопожатием. Дюбюш обедал в гостях. У Фажероля было назначено свидание. Жори, Магудо и Ганьер тщетно пытались увести Клода в ресторан Фукара, где можно было пообедать за двадцать пять су. Сандоз, обеспокоенный неестественной веселостью друга, увлек его от них. - Идем отсюда, я обещал матери рано вернуться. Ты поешь чего-нибудь у нас, приятно будет окончить этот день вместе. Братски прижавшись друг к другу, они пошли по набережной вдоль Тюильри, но на мосту Святых отцов художник остановился. - Как, ты уходишь? - закричал Сандоз. - Ведь ты же обещал пообедать со мной! - Нет, спасибо, у меня разболелась голова... Пойду лягу. Переубедить его было невозможно. - Ладно! Ладно! сказал Сандоз, улыбаясь. - Мы теперь тебя совсем не видим, ты окутал свою жизнь тайной... Ступай, старина, не хочу тебе мешать. Клод сдержал нетерпеливый жест, и они разошлись. Сандоз пошел через мост, а Клод в одиночестве продолжал путь по набережным. Размахивая руками, опустив голову, ничего не видя, он шел большими шагами, словно лунатик, которого ведет инстинкт. На Бурбонской набережной, у своей двери, он с удивлением! поднял глаза, увидев, что у самого тротуара стоит извозчичья карета, загораживая ему дорогу. Все так же машинально он вошел к консьержке за ключом. - Я дала его той даме, - крикнула госпожа Жозеф из глубины своей каморки. - Дама у вас наверху. - Какая дама? - спросил он испуганно. - Да эта, молоденькая... Ну, вы же знаете? Та, которая всегда приходит. Не зная, что подумать, он стал подниматься, мысли у него путались. Ключ торчал в двери, он отворил ее и не спеша закрыл. Мгновение Клод стоял неподвижно. Лиловатый сумрак, проникавший сквозь окно, окутал мастерскую печальными тенями, затопившими все предметы. Отчетливо ничего нельзя было различить: ни паркета, ни мебели, ни полотен; все предметы как бы утонули в сонной воде озера. Но на краю дивана вырисовывался темный силуэт; в сумраке угасавшего дня кто-то сидел там встревоженный, подавленный ожиданием. Клод вздрогнул - это была Кристина. Она протянула к нему руки и прошептала прерывающимся голосом: - Уже три часа, да, целых три часа я сижу здесь, совсем одна, и прислушиваюсь. |
