|
И вот толпа пустила крылатое слово и создала новую школу... Мне это нравится. Пусть существует отныне школа пленэра! Жори хлопнул себя по коленке. - Что я тебе говорил! Я был уверен, что моими статьями я доведу этих кретинов до остервенения! Вот уж потешимся мы теперь над ними! Магудо, чувствуя себя победителем, непрестанно возвращался к своей "Сборщице винограда", без конца перечисляя ее достоинства молчаливому Шэну, который один только внимательно его выслушивал; Ганьер со всем пылом застенчивого человека, воодушевленного чистым идеалом, кричал, что необходимо гильотинировать Академию; Сандоз, воспламененный творческим горением, и Дюбюш, заразившись революционной одержимостью своих друзей, в страшном возбуждении стучали по столу и пили пиво с таким видом, как будто они заглатывали сам непокорный Париж. Один Фажероль был совершенно спокоен и не переставал улыбаться. Он пошел с приятелями из любопытства, ему доставляло странное удовольствие подбивать их на выходки, которые могут плохо кончиться. Подзадоривая их, сам он принял твердое решение отныне работать только на премию Рима: нынешний день окончательно убедил его, что бессмысленно заранее компрометировать свой талант. Солнце склонялось к горизонту, теперь поток экипажей, освещенный бледным золотом заката, катился только в одном направлении, возвращаясь из Булонского леса. Из Салона вереницей тянулись мужчины с сосредоточенными лицами, неся в руках каталоги. Ганьер, вслух продолжая какую-то свою мысль, закричал: - Куражо, вот кто родоначальник пейзажа! Вы видели его "Болото в Ганьи" в Люксембургском! музее? - Потрясающая вещь! - откликнулся Клод. - Прошло тридцать лет с тех пор, как он написал это, и никому еще не удалось превзойти его... Почему картина продолжает висеть в Люксембурге? Ее место в Лувре. - Но ведь Куражо еще не умер, - возразил Фажероль. - Как! Куражо не умер? Почему же его нигде не видно и никто о нем не говорит? Все остолбенели, когда Фажероль заверил их, что мастер пейзажа, достигнув семидесятилетнего возраста, жил где-то около Монмартра, уединившись в маленьком домике, среди кур, уток и собак. Оказывается, можно пережить самого себя; сколько меланхолии в жизни старого художника, сошедшего со сцены еще до своей смерти! Вся компания примолкла, содрогнувшись, и тут они заметили Бонграна, который, проходя мимо под руку с каким-то другом, издали их приветствовал. Лицо его было багрово, весь вид изобличал тревогу; почти следом за ним, окруженный почитателями, громко смеясь, шел Шамбувар; он попирал землю, как хозяин вселенной, уверенный в своей вечной славе. |
