Далее, вопрос о власти. Как Платон и Кант, Ильин — противник демократии. В принципе народовластие хорошо, но на практике неосуществимо. Правят всегда немногие, весь вопрос в том, — лучшие или худшие. «Лучших людей могут найти только те, которые… страдали, а не те, которые пытали страдальцев. Иначе Россия опять будет отдана во власть политической черни, которая из красной черни перекрасится в черную чернь, чтобы создать новый тоталитаризм…»³³

«Черная чернь», повторяя измышления «красной черни», твердит в наши дни о тоталитаризме, якобы присущем русской истории. Это ложь: тоталитаризм пришел в Россию с Октябрем. Что такое тоталитаризм — задает вопрос Ильин. Его ответ: «Это есть политический строй, беспредельно расширяющий свое вмешательство в жизнь граждан, включивший всю их деятельность в объем своего управления и принудительного регулирования… Обычное правосознание исходит из предпосылки: все незапрещенное — позволено, тоталитарный режим внушает совсем иное: все непредписанное запрещено. Обычное государство говорит: у тебя есть сфера частного интереса, ты в ней свободен; тоталитарное государство заявляет: есть только государственный интерес, и ты им связан»³⁴. Ильин испытал на себе как «левый» тоталитаризм (в советской России), так и «правый» (в нацистской Германии). «Мы имели возможность изучить оба режима до дна и относимся с нескрываемым нравственным и политическим отвращением к обоим»³⁵.

Не менее, чем тоталитаризм, опасна анархия. Именно анархией (и гражданскими войнами) чреваты все попытки расчленить Россию на «суверенные» государства. «Что сулит миру расчленение России?» Этой теме в «Наших задачах» посвящено пять выпусков. Мысль разворачивается следующим образом. Россия — не случайное нагромождение территорий, а живой организм. Расчленить организм — значит убить его, останки начнут гнить. Дело закончится гражданской войной, которая превратится в мировую войну. Такое перерастание неизбежно, ибо мировые державы начнут вкладывать капиталы и отстаивать силой оружия свои интересы. Расчлененная Россия станет язвой всего мира.

Совершенно несостоятелен довод о «национальной свободе». Никогда и нигде племенное деление не совпадало с государственным. Малые народы зачастую спасались тем, что прибегали к покровительству и помощи большого народа. Русские всегда были толерантны в отношении других культур — более полутораста языков и тридцати религий насчитывает Россия. Это не Северная Америка, где туземцы были согнаны со своих земель и истреблены.

Расчленение России представляет собой задачу территориально неразрешимую. Императорская Россия не смотрела на свои племена, как на дрова, подлежащие перебросу с места на место, она никогда не гоняла их по стране произвольно (на такое мог решиться только Сталин). Расселение их в России было делом истории и свободного оседания. Взгляните на этнографическую карту страны: все обозначения на ней условны, они указывают не на исключительную, а преимущественную племенную заселенность. Все эти племена столетиями вступали в кровное смешение. Происходило и постепенное непринудительное обрусение населения, что передается южной поговоркой: «Папа турок, мама грек, а я русский человек». Большевикам не удалось разумно и бесконфликтно размежевать страну на национальные вотчины.