|
"Как изменилась качественно человеческая жизнь, - записал он, - после промышленной революции?" Он перечитал фразу. С этой темой его просили выступить в субботу. Как обычно в таких случаях, он не знал, что говорить, потому что сказать он мог многое, а ему давали только час. Он встал и начал ходить по кабинету, наполненному теперь звуками Восьмой симфонии Бетховена. - Сила вредоносного воздействия на человеческую психику, - сказал он, щелкнув по микрофону и включив записывающий аппарат, - увеличилась с развитием технологического прогресса. - Его воображаемая аудитория притихла. Рэндер улыбнулся. - Человеческий потенциал генерирования таких воздействий умножался массовым производством. Способность вредить психике через личные контакты распространялась в прямой пропорции с повышением легкости общения. Но все это общеизвестно, и это совсем не то, что я хочу рассмотреть сегодня. Я хотел бы поговорить о том, что я называю аутопсихомимикрией - это самогенерирующиеся комплексы тревоги, которые на первый взгляд кажутся подобными классическим образцам, но в действительности стимулируют радикальный перерасход психической энергии. Они характерны для нашего времени... - Он сделал паузу, чтобы положить сигарету и сформулировать следующую фразу. - Аутопсихомимикрия самопродолжающийся комплекс имитации - почти всегда - дело, привлекающее внимание. Например, джазист полжизни действовал в возбуждении, хотя никогда не пользовался сильными наркотиками и с трудом вспоминает тех, кто ими пользовался - потому что сегодня все стимуляторы и транквилизаторы очень слабые. Как Дон Кихот, он шел за легендой, и одной его музыки было достаточно, чтобы привести его в возбуждение. Или другой мой пациент - корейский военный сирота, который жив и сейчас, благодаря Красному Кресту, Юнеско и приемным родителям, которых у него никогда не было. Он так отчаянно хотел иметь семью, что выдумал ее. И что же? Он ненавидел воображаемого отца и нежно любил воображаемую мать, потому что был высокоинтеллигентным человеком и слишком сильно стремился к полуистинным традиционным комплексам. Почему? Сегодня каждый достаточно начитан, чтобы знать основные, освященные веками, образцы психических расстройств. Сегодня многие причины этих расстройств устранены - не радикально, как у моего теперь взрослого сироты, но с заметным эффектом. Невротически мы живем в прошлом. Почему? Потому что наше настоящее направлено на физическое здоровье, безопасность и благополучие. Мы уничтожили голод, хотя сирота в глуши охотнее примет пачку пищевых концентратов от людей, которые о нем заботятся, чем горячую еду из автоматического устройства. Физическое благополучие является теперь правом каждого человека. Реакция на это встречается в области ментального здоровья. Благодаря технологии причины многих прежних социальных проблем исчезли, а с ними ушли многие причины психических бедствий. Но между черным вчера и белым завтра огромное серое сегодня, полное ностальгии и страха перед будущим, что выражается не в материальном плане, а представлено упрямыми поисками исторических моделей тревоги. Коротко прожужжал телефон. Рэндер не услышал его за звуками симфонии. - Мы боимся того, чего не знаем, - продолжал он, - а завтрашний день нам полностью неизвестен. Области моей специализации в психиатрии тридцать лет назад еще не существовало. Наука способна так быстро развиваться, что становится подлинным неудобством - я бы даже сказал - бедствием для общества, и логическое следствие - полная механизация всего в мире... Он проходил мимо стола, когда телефон зажужжал вновь. Рэндер выключил микрофон и приглушил музыку. |
