— Семнадцать с половиной.

— Мне — двадцать два. А можно дать больше, да?

— Смотря по тому… глаза у вас старше, хотя и веселые, а рот совсем молодой. Посмотришь — взрослая, а стоит вам рассмеяться, и вы делаетесь совсем юной.

Фари кивнула с коротким смешком.

— До приятного, девочка!

— Она милая, но духи у нее чересчур "занозистые", как сказал бы Бобби, — заявила Тото после ее ухода.

Тото распахнула окно, и Скуик сильно закашлялась, и всю ночь нет-нет да и начинала кашлять.

— Я схожу за доктором, — объявила Тото на следующий день за кофе. — За доктором-англичанином, который состоит при Комиссии.

Как Скуик ни протестовала, Тото была непреклонна.

Скуик принадлежала к тому многочисленному классу людей, которые горячо возражают против приглашения доктора, будто само появление его может увеличить их страдания, и выражают не меньшую благодарность, как только лекарства доктора начинают оказывать благотворное действие.

И на этот раз она скулила и доказывала, что доктор совершенно не нужен.

— Не желаю доктора, — объявила она и рассыпалась улыбками, как только доктор Уэбб вошел в комнату.

Доктор был молодой, веселый и добрый; присутствие Тото сильно заинтересовало его; по его собственным словам, "он умел оценить красоту", и при всяком удобном случае бросал в сторону Тото любопытно-сдержанные взгляды. Но в маленькой гостиной держал себя с профессиональной серьезностью.

— Боюсь осложнений со стороны сердца, — сказал он Тото напрямик, морща брови и стараясь придумать, что можно еще сказать.

— Неожиданное потрясение или простуда… вы понимаете, — объяснил он. — Недоедание, конечно, ухудшило положение. Вы можете… вы хотите… не помочь ли мне вам получить пособие от Комиссии?

— О нет, благодарю вас, — поспешно ответила Тото и залилась румянцем, который кого угодно мог смутить своей яркостью и нежностью. — У меня… у нас куча денег, благодарю вас… право! Вы только скажите, что нужно бедняжке Скуик, я все достану!

— Скуик? — переспросил доктор Уэбб, видимо забавляясь и готовый затянуть беседу с Тото до бесконечности.

— Видите ли, — тихо пояснила Тото, — фрау Майер зовут Вильфридой.

— А, понимаю! — и про себя он думал, глядя на жемчужное ожерелье Тото: "Да кто она такая, черт возьми?"

Наконец он ушел, уселся в свой автомобиль и уехал обратно в "Бристоль", где принимал больных; поискал в списке англичан, проживавших в Вене, фамилию Гревилль. Ничего похожего!

Значит, фамилия ее вовсе не Гревилль! Молодое лицо доктора Уэбба выражало уже меньше энтузиазма и больше скептицизма. Как большинство людей с ограниченным кругозором, он становился подозрителен, как только переставал понимать что-нибудь; на самом деле отсутствие имени Тото в списке объяснялось тем, что она забыла зарегистрироваться.

В оправдание доктора Уэбба, который при следующем визите более укрепился в своих предположениях, надо сказать, что на этот раз он встретил у Скуик Фари, которая, видимо, чувствовала себя там, как дома, и была в самых дружеских отношениях с Тото.

Скуик еще целые годы — если не всегда — пребывала в неведении относительно источника существования Фари, а Тото не больше грудного младенца имела понятие о профессии не столь почтенной, сколь древней; конечно, она знала, что такие вещи "имеют место", но принимала это как факт, над которым задумывалась не больше, чем над вопросом о вечности или о происхождении видов.

Но доктор Уэбб не отличался ни наивностью неведения Скуик, ни безмятежным принятием вещей Тото.