– Суббота – короткий день. А потом наведаемся в гольф-клуб.

Они пожали руки, заключив договор. Снова друзья.

Семнадцать

Элли сидела на набережной, глядя на лодчонки, качающиеся на волнах, и слушая протяжный скрип тросов. Ей было холодно и скучно; был отлив, вода отступала, обнажая песок, но больше ничего не происходило. За последние десять минут рыбак на причале не поймал ровным счетом ничего, солнце, кажется, выходить не собиралось, и туман не желал рассеиваться.

Самое странное, что где-то там, чуть подальше, погода была хорошая. Солнце ведь просто затянуло тучами, как паутиной. А вот в миле-двух отсюда оно наверняка сияет. Может, Том сейчас играет с Фредди в гольф на солнцепеке или сидит в ресторане клуба с пинтой ледяного сидра в руке.

Она все еще очень злилась на него за то, что бросил ее в этой глуши, оставив всего пять фунтов. Автобус по расписанию был всего через несколько часов, и он наверняка об этом знал. Знал также, что она никогда не расскажет родителям о том, что он ее кинул, потому что ей самой первой достанется за то, что прогуляла школу.

Вот еще минутку посидит и пойдет пешком в город. Тут наверняка не больше трех миль, и, кажется, она помнит дорогу. Побродит по магазинчикам, может, в библиотеку заглянет, пока не кончится школьный день, а потом постоит у ворот школы – может, кто-нибудь из девчонок захочет пообщаться. Пора ей уже завести друзей. Может, она даже расскажет им о том, что случилось на речке, да и о своем новом приятеле, чтобы они посчитали ее более интересной. Есть шанс, конечно, что никто ей не поверит – ведь не поверили же, когда она призналась, что целовалась с Дэнни на рождественской вечеринке. Иногда она сама начинала сомневаться, было ли все хорошее, что с ней происходило, на самом деле или нет, а то как-то слишком мимолетны были эти прекрасные мгновения в сравнении с плохими.

Даже ее потрясающий план провалился. Ей он сразу пришел в голову после того, как Том ее высадил, и она тут же приступила к его выполнению. Тот парень говорил, что работает в пабе в гавани – значит, она отправится на его поиски и остаток дня проведет, сидя за барной стойкой и мило его убалтывая.

Но первый паб, куда она заглянула, назывался «Белая лошадь», и в нем были одни мужики с кружками пива. Когда она вошла, они, как по команде, обернулись и уставились на нее, и хоть ей и удалось, заикаясь, пролепетать, что она ищет одного парня, который здесь работает, все рассмеялись – ведь старикану, разливавшему пиво за барной стойкой, было лет сто, не меньше, а других сотрудников в пабе и не было.

В «Эрл Маубрей» она вошла уже посмелее и даже решилась подойти к барной стойке и спросить, не работает ли у них молодой парень – темноволосый, высокий, лет восемнадцати. Бармен сально усмехнулся и сказал:

– А я не гожусь для тебя, малышка?

Она сильно покраснела – снова над ней посмеялись.

– А как зовут-то его, девушка? – спросил бармен, когда она направилась к двери.

И Элли вдруг поняла, что так и не знает его имени, а весь ее план вдруг показался смешным и унизительным. Ей лишь хотелось войти в следующий паб и сразу увидеть его улыбку, сесть рядом, выпить чего-нибудь. Она стала воображать, как он подвезет ее до дома, а там уж они договорятся о следующем свидании. Сегодняшний день поначалу казался даром свыше, но уж лучше бы она в школу пошла, в самом деле.

Она встала и хотела было взять сумку, но ее отвлекло внезапное движение на причале. Рыбак снимал удочку с подставки – должно быть, поймал большую рыбу: леска сильно натянулась. Элли перегнулась через каменный парапет, чтобы разглядеть получше.

В тумане и дымке блеснула серебристая чешуя, и тяжелая рыбина упала к ногам рыбака. Он наклонился и схватил ее за шею, прежде чем она успела ускользнуть в воду. А другой рукой нащупал большой камень.