Бригадир оттолкнул его плечом, крикнул что-то – всё слышно как через кусок плотной ваты. Люди уходят со стороны, куда должно упасть дерево. Из другой части леса появляются другие заключённые, у них в руках длинная жердь. Они поднимают её, упирают куда-то в ствол, метра на четыре от земли, звучит команда, они разом наваливаются на жердь.

-Малой, да уйди оттуда! Зашибёт же!

Это кто-то из людей, толкающих жердь. Он отходит дальше в лес, ещё дальше, с треском падает дерево – ветки с силой хлещут по тому месту, где он только что был. Треск нарастает, а потом словно отрубили, наступает тишина. Лёха медленно поворачивает голову – так тихо…, и нет никого. Его никто не видит. Ни охрана, ни заключённые. Если он сейчас побежит, туда, вглубь леса, его никто не успеет остановить. Если он будет бежать и ночью, то сделает десятка два километров, прежде чем за ним отправят погоню…, только что он будет есть? Ягоды. Или ещё что. Найдёт…, и его найдут. Очень быстро. Не нужно будет погони – один вертолёт и мужик с винтовкой, прицел на движение или инфракрасник седьмого поколения. Вряд ли такие вещи у них тут есть, конечно..., за то точно есть гранаты. Или гранат у них тоже нет? Так очень удобно охотиться за беглецом. Нашёл по метке, бросил горсть гранат и всё, утром приезжай собирать то, что не съедят местные представители фауны.

Он вернулся к заключённым. Бегство не имело смысла.

А такая жизнь? В ней смысл есть?

Что ж, нужно ждать, нужно думать. Он сменил деятельность, пусть и не по своей воле. Но и тут можно жить. Нужно понять, разобраться и устроиться со вкусом. Новая жизнь, может быть, даже понравится ему. Кто знает? Но, конечно, не в статусе человека, вынужденного с утра до вечера размахивать топором.

Лёха вернулся к месту, где упало дерево. Апатия почти прошла. Он знал, что ему делать – топор не успеет начать разговаривать. К тому времени, он снова изменит своё положение, обретёт новый статус. А здесь это бригадир. Что дальше? Там и посмотрим. Сейчас нужно подумать, как занять место этого желтозубого мужика.

-А я думал, дёрнешь. – Ухмыльнулся бригадир, когда Лёха подошёл к нему – он стоял у начала просеки, образовавшейся после падения дерева. – Молодец, что не свалил. Эти хуесосы, - он кивком показал в сторону охранной вышки, - на вертушке по метке найдут в два счёта. И повезёт, если станут ловить. У них забава нынче новая – гранаты кидают по метке и не парятся.

Надо же, угадал…

Когда начало темнеть, прозвучала команда, люди потянулись обратно к вагончику, сдавать инвентарь обратно под замок. Потом последовала перекличка – охранник прошёл по рядам, считая людей по головам. Сказал громко «все тут» и закурил. Другой скомандовал возвращение, и людская масса потянулась обратно в лагерь. Теперь Лёха старался смотреть и запоминать, несмотря на усталость, от которой еле волочил ноги. Как и ожидалось, в пути, к их потоку, присоединились другие. Люди действительно работали на разных участках, разделённые для большей эффективности. Интересно, что тех, кто еле передвигался было немного. В основном люди выглядели уставшими, но не так смертельно как он сам. Кто-то и вовсе бодро шагал. Вот, например, впереди, через три ряда, выделяется один. Громадный бородатый мужик, косая сажень в плечах. Ну, не удивительно, что он не устал. Такое количество мяса, так просто не устаёт. Но, наверное, большую роль тут играет привычка. Эти люди привыкли к тяжёлому труду и научились работать так, чтобы не вешать язык на плечо, уже через час или два. Они экономят силы – сейчас вдруг, это словосочетание, показалось чем-то вроде магической мантры.