Только сейчас ему пришло в голову: быть может, Ашерон говорил тогда не столько о нем, Тейлоне, сколько о самом себе?

Подняв глаза на Ашерона, он увидел чудовищно искаженное, изуродованное злобой лицо. Да: именно об этом говорил Эш в ту страшную ночь.

Оба они так долго сдерживали свою ярость, что, наконец, вырвавшись на свободу, она ослепила их и заглушила голос рассудка. Оба они бросались в бой, когда следовало отступить и подумать.

Прикрыв глаза, Тейлон, как учил его Ашерон, призвал в свое сердце тишину и успокоение.

Эш снова бросился на него.

Но на этот раз Тейлон не стал драться — он обнял Эша, как брата.

С силой, какой никогда еще в себе не чувствовал, он обхватил лицо Эша ладонями и повернул к себе, мысленно взывая к старому другу, чтобы тот его увидел.

Лицо Ашерона не было больше прекрасным человеческим лицом — это была отвратительная морда демона.

В его кровавых глазах плясали желтые искры. В этом круговороте цветов не было ни намека на разум или милосердие — только бесчеловечная, всепоглощающая злоба.

Никогда прежде Тейлон не видел ничего подобного.

Кто бы мог подумать, что Эш способен на такое превращение? Что он обладает такой Силой?

Но его нужно остановить.

Любой ценой.

— Ашерон! — медленно и спокойно произнес он. — Остановись!

Сначала ему показалось, что Эш его не слышит. Но в следующий миг Ашерон повернул голову к распростертой на полу Саншайн.

— Тейлон! — хрипло проскрежетал он. Глаза его замерцали; он снова перевел взгляд на Тейлона.

Новая ударная волна потрясла комнату: на этот раз она двигалась в обратном направлении, как будто вырвавшаяся на свободу Сила возвращалась обратно к Ашерону.

Дракон взмыл под потолок и исчез.

Лицо Эша приобрело прежний вид — перед Тейлоном вновь стоял человек, которого он знал много столетий.

Глаза его снова стали серебристыми; он заморгал и огляделся кругом, словно пробуждаясь от кошмара.

Затем, ни говоря ни слова, скрестил руки на груди и, как ни в чем не бывало, вышел из комнаты.

Когда он проходил мимо Артемиды, та потянулась к нему, но Ашерон уклонился от ее прикосновения и исчез.

Артемида гневно повернулась к брату.

— Ну погоди, отец тебе задаст!

— Мне? Он в курсе моих дел. А не хочешь ли, чтобы я рассказал ему про Ашерона?

— Только попробуй, ябеда! — Она щелкнула пальцами, и Дионис исчез.

Артемида повернулась к Стикксу. Тот вжался в стену, словно тоже мечтал раствориться в воздухе.

— Опять ты! — с омерзением проговорила она.

Стиккс судорожно сглотнул.

— Как ты можешь его защищать? Я после смерти отправился на Елисейские поля, а он...

— Плевать мне на тебя, да и на твою драгоценную семейку! — отрезала она. — Вы все повернулись к нему спиной, обвинили в том, в чем он был не виновен!

— Как не виновен?! Да он... — взвизгнул Стиккс, — но тут Артемида снова щелкнула пальцами, и голос его затих.

— Так-то лучше, — проговорила она. — Забавно: на вид вы очень похожи, а вот по голосу вас различить проще простого. Ашерон, в отличие от тебя, не визжит и не хнычет. Впрочем, он всегда был мужчиной, а не сопливым мальчишкой.

Решительным взмахом руки она отшвырнула Стиккса к стене.

— Поверить не могу! Я дала тебе все, чего только можно пожелать.