Изображение графа сменилось изображением клейма, такого же, как на шее Гатса. Глаза Терезы расширились. Девочка увидела жутких демонов, разрывающих ее мать на куски. И среди них был ее отец, превратившийся в чудовище.

— Да, граф, ты сказал — «Примите эту женщину как жертву!» Ты отдал любимую жену, чтобы похоронить свою слабую человеческую душу… И ты стал кем-то большим, нежели просто человек!

— Тебе осталось сделать еще одну жертву, — сказал Войд. — И твое желание наконец полностью осуществится!

— Тереза! — закричал Пак.

— Эй, мелкий… — услышал Пак еле слышный шепот. — Будь добр, подлечи мне правую руку…

Пак обернулся и ошалело уставился на неестественно вывернутые пальцы Гатса.

— Да быстрее же…

Гатс чуть дернулся от нетерпения и в глазах потемнело от боли. Вместе с болью пришли образы из прошлого. Из прошлого, которого, возможно, никогда и не было…

— Эй, ты еще жив?

— Вроде того…

Гатс прищурился. Над ним возвышался Гриффис, за его спиной быстро светлело небо.

— Вставай!

Гриффис помог Гатсу выбраться из груды мертвых. Обвел рукой поле, заваленное трупами так, что почти не видно было земли.

— Большинство человеческих жизней на этой земле принадлежат их королям и лордам, — сказал Гриффис. — И на полях сражений, подобных этому, жизни солдат ничего не стоят…

Гатс уселся на крупный валун, обнявшись со своим мечом. Гриффис взобрался на небольшой бугор и застыл там, глядя куда-то вдаль. Налетевший ветер взвихрил его волосы и Гатсу на миг показалось, что это не волосы, а языки пламени.

— Но даже король не может жить так, как хочет, — продолжал Гриффис. — Все люди лишь пытаются выжить в этой огромной реке, которая называется судьба. Но когда их жизнь подходит к концу они даже не знают кто они… Но есть и другие. Есть люди, что приводят в движение весь мир и определяют законы вселенной… И потому я хочу знать — кто я и что могу я? Какая судьба уготовлена мне?

Гриффис повернулся к Гатсу и улыбнулся.

— Странно… Гатс, а ты ведь первый, кому я это говорю.

Солнце наконец вылезло из-за горизонта и щедро окатило Гриффиса светом, так что облик его сделался необычайно ярким и воздушным. Больше всего в этот миг он напоминал ангела…

Гатс мотнул головой, избавляясь от глупых воспоминаний.

— Мелкий, чего ты ждешь… — прошептал он Паку.

— Итак, граф, приносишь ли ты эту девочку в жертву? — прогремел требовательный голос Войда. — Отвечай!

— Пак! — яростно зашептал Гатс.

— Но Тереза… — пролепетал Пак.

— Если ты не хочешь, чтобы твоя подружка заполучила такое же клеймо как у меня, вылечи мою правую руку, чтобы я мог держать меч!

— Но что ты можешь сделать? — пробормотал Пак, но все же бросился к руке Гатса.

— Бесполезный человек? — нехорошо улыбаясь, пробормотал Гатс. — Он сказал — бесполезный человек…

— Граф, время пришло, — напомнил Фемто.

— Тереза… — прошептал граф.

— Твоя жизнь уходит, граф, — заметил Убрик.

— Не забывай, граф, ты такой же как мы, — сказала Слэн.